— Норма питания останется прежней, — сказал в повисшей тишине Шеф. — Норма выработки тоже.
— Это чудовищно… — бормотал Влад.
Шеф не удостоил его ответом. Спокойно убрал оружие, залез в фургон и уехал.
Они копали весь следующий день. Ник устал гораздо быстрее. К концу смены он буквально валился с ног. Все они устали, и поливали себя водой, которая мгновенно высыхала на солнце.
Стояли жаркие дни. На небе не было заметно ни облачка.
Они ждали прибытия фургона в точке сбора.
Хлеб был давно съеден.
Алекс лежал в земле.
— Если бы не жена, меня бы близко здесь не было, — процедил Жан. — Надо кормить семью.
— А у меня больная мать, — сказал Ив. — Кроме меня, у нее никого. Отец давно в могиле.
— У меня долг, который надо выплатить, — вставил Влад.
Все посмотрели на Ника.
— А тебя как сюда занесло?
Ник открыл было рот, но Жан перебил:
— Едет!
Они вскочили, напряженно вглядываясь в кромку горизонта. Фургон полз по ленте дороги невообразимо долго.
— Пусть только попробует! — прорычал Жан. — Вот я ему устрою.
Они отошли на обочину, чтобы дать фургону проехать. В напряженном молчании они следили за тем, как Шеф вылезает из машины, достает свою планшетку и идет в поле, даже не обращая на них внимание.
— Бюрократ проклятый.
Шеф вернулся. Посмотрел куда-то в их сторону и стал монотонно говорить:
— Участок один: принято. Участок два: принято. Участок три — недоработка шесть квадратов. Участок четыре — недоработка четыре квадрата.
Два последних участка были Ника и Ива. Шеф продолжал:
— Распишитесь. Деньги будут перечислены по коэффициенту выработки.
— А что с пятым участком? — спросил Влад.
Молчание. Они расписались в планшетке. Шеф полез в грузовой отсек. Выгрузил оттуда четыре баллона. Принял два пустых. Потом достал картонный пакет с едой. Вручил Владу.
— На сегодня все.
Влад вытащил из пакета буханку хлеба. Все взгляды прилипли к еде.
— Эй, начальник.
Две линзы от очков вытаращились на них. Было в них что-то нечеловеческое.
— Надеюсь, вы понимаете, что долго мы на таком пайке не протянем. По договору у нас остался месяц. Мы умрем раньше от голода.
— Вы подписывали контракт, — сухо ответил Шеф. — Вас ознакомили с пунктом об опасных условиях труда. То есть о тех, которые могут повлечь вашу смерть. Вы подписывали контракт, то есть взяли на себя ответственность за все последствия. Вы знали, на что шли.
Они молчали. Возразить было нечего.
— Фашистская свинья, — это был Жан. — Видал я таких, как ты. В армии и на улице…
— Еще вопросы?
— Он издевается! — воскликнул Ив.
— Нет, — сказал Ник, — отнюдь.
Ника терзал голод. И еще что-то холодное схватило его за горло, мешая глотать. Лучше бы Шеф издевался. Начальник подошел к кабине, чуть помедлил, и, словно вспомнив о чем-то, сказал:
— Компания выпишет премию тому, кто выполнит норматив до конца срока.
— Слышали? — воскликнул Влад. — Как вам это нравится?
Шеф назвал сумму.
— Да это обман. Нас водят за нос, как детей, — фыркнул Жан.
— Нет, — сказал Шеф, — и вы это знаете.
Он залез в кабину, завел фургон и уехал. Они смотрели ему вслед и щурились от пыли, которая лезла в глаза.
Через три дня Ник обессилел настолько, что уже не мог держать лопату на весу. Стальной ковш все время оттягивал к земле, а поднимать черные комья стало тяжким испытанием. Одежда болталась на нем, как на вешалке. Сквозь кожу проступили ребра. Вечером, после очередной выдачи, они сидели в бараке и жевали каждый свой кусок.
Жан, до этого смотревший в пустоту, вдруг вскочил на ноги и, пошатываясь, стал ходить между койками.
— К черту, — бормотал он. — Хватит. Я больше не могу.
Он жадно посмотрел на кусок Ника:
— Экономишь?
— Не твое дело.
Жан крякнул. Сделал еще пару кругов по бараку.
— Сегодня я потерял сознание, — сказал он. — Упал прямо в траншею.
Никто на него не смотрел. Все закончили есть, только Ник тупо жевал последний кусок, стараясь растянуть процесс как можно дольше. Жан смотрел на них, переводя взгляд с одного на другого.
— Что вы молчите? Как в рот воды набрали! Надо что-то делать! Слышите?!
— И что ты предлагаешь? Убить Шефа?
Жан замер между коек, сжимая кулаки. Смотрел на Влада.
— Он проделает тебе дырку в башке раньше, чем ты до него дотянешься, — ответил тот.