— У всех недоработка. Уже пятый день. Распишитесь.
Они подписывались и тут же отступали на прежние позиции. Нику показалось, что впервые на лице Шефа появилось подобие улыбки — прямая линия рта надломилась, совсем чуть-чуть. Линзы очков сверкнули ярче.
— Принято решение, — сказал Шеф, — предложить вам новую работу. Оплата в пять раз больше, чем ваши суточные. Трехразовое питание. Никаких физических нагрузок.
— Звучит неплохо, — сказал Жан. — Что делать?
— Узнаете, когда выполните условие.
— Ну?
— Работу получит только один.
Едва Шеф договорил последнее слово, Ив метнул в Жана молоток, припрятанный за пазухой, а сам бросился к Нику со своей лопатой наперевес. Молоток попал в цель; Жан слетел в обочину. Лезвие лопаты рассекло воздух у самого уха Ника, который успел увернуться в последний момент. Для оголодавшего Ив действовал чересчур проворно. Слишком поздно Ник понял, что от него несло мясом. Ив снова и снова наносил удары лопатой, пока Ник не споткнулся и не упал спиной на дорогу. Лопата вгрызлась в грунт и застряла, Ник ударом ноги выбил ее из рук противника и Ив навалился на него, протянув пальцы к шее. Ник извернулся, но Ив оказался проворнее и сомкнул руки, пытаясь задушить его. Ник извивался, но хватка Ива была крепкой. Затем что-то ударило его в темя, и по щекам побежала струя крови. Ив закатил глаза и свалился. Солнце заслонил силуэт с занесенным над головой камнем. Ник схватил черенок от сломанной лопаты и всадил его острым концом в живот человеку, который оказался Жаном. Камень упал на дорогу. Ник оставался лежать меж двух мертвецов.
Кое-как он встал на ноги. Шатаясь, подковылял к фургону, у которого ожидал Шеф. Тот сказал:
— Лучше бы ты умер, братец.
— Почему?
— Однажды поймешь. Там в кабине комплект униформы, жетон и инструкция. Оружие заберешь у меня.
С этими словами Шеф вынул из кобуры револьвер, приставил к виску и выстрелил. Револьвер рявкнул с коротким эхом. Шеф упал на дорогу ворохом серого тряпья. Ник даже не успел ничего подумать и уж тем более ответить.
Прошел не один час, прежде чем он смог собраться с мыслями, оттащить трупы в кювет и заглянуть в кабину. Среди разбросанных в беспорядке вещей он нашел чистый комплект униформы. Переодевшись, сложил свои старые обноски возле трупов. Забрал у мертвого Шефа револьвер и кобуру. Не удержался перед искушением и снял с белого лица очки. У начальника оказались красивые зеленые глаза. Потом открыл грузовое отделение, нашел пакет с номером «28», в котором обнаружился хлеб. Свежий, румяный, только из печки.
Ник отломил от буханки большой ломоть и отправил в рот. Он был очень голоден. И вот наконец-то скармливал суровому божеству долгожданную жертву, запивая каждый кусок водой из фляги.
Ник ел хлеб, и слезы текли у него из глаз.
Слезы счастья.
Трехразовое питание. Господи, спасибо тебе за все.
Ветер и солнце
День прокрадывался в комнату, посылая лучи утреннего солнца сквозь панорамное окно.
Они наблюдали за восходом.
Солнечный свет падал на кожу, на одежду, проникал в глаза.
— Ах, Тиа, — сказал он. — Я повидал столько миров…
Я видел холодные, заснеженные миры, навечно скованные льдом. Там бушуют метели, лютые, суровые, а в ясную погоду снежные равнины сверкают под чистым небом, и каждая снежинка похожа на алмаз.
Я бывал на жарких, душных планетах. Там кипит жизнь, яростная, прекрасная жизнь во всем многообразии ее форм. Равнины покрыты джунглями, такими плотными, что корни образуют лабиринты, а верхушки деревьев теряются на немыслимой высоте. Буйство красок, вечная опасность, тяжелый, влажный воздух.
Я видел водные миры, планеты-океаны без единого клочка суши. Всех оттенков синевы, с волнами-холмами, с бездонными впадинами, населенные мириадами живых существ, мерцающих в сумраке точно звезды.
Я наблюдал планеты, состоящие из сплошных гор, планеты, похожие на раскаленную печь, газовые планеты с атмосферой, напоминающей слоеный пирог. Я видел мертвые шары, лишенные атмосферы — безжизненные тела, в недрах которых еще теплился угасающий огонь. Их поверхность как кожа старика — морщинистая, сухая, иссеченная рытвинами и оспинами кратеров. Я видел разные миры. Но никогда, Тиа, я не видел такого, как этот. И я не хочу покидать его.
В комнате становилось все светлее. Бронза первых лучей окрасилась в уверенное золото и покрыла глазурью их тела.
— О, Анхель, — произнесла она. — Я понимаю тебя. Я встречалась с множеством людей и пропускала их сквозь себя, как воду сквозь пальцы, но каждого из них запомнила навсегда.