Сид отыскал в песке что-то и показал Урбану. Ракушка. Урбан озадаченно рассматривал ее некоторое время.
— Но почему же исчезло море?
— Люди, — пожал плечами Сид. — Люди построили плотину на реке далеко к северу отсюда. Река, питавшая море, обмелела. Сначала море превратилось в болото, потом в несколько озер, а затем пересохли и они. Рыба погибла. Пастбища и леса высохли. Животным стало негде кормиться.
— Но почему они это сделали? Плотину?
— А кто их знает, — сказала Сид. Вроде как хотели изменить русло реки, направить ее куда-то в другое место. Решили, что умеют управлять природой.
— И что стало с их затеей?
— В той стране была война, про это давно забыли. Плотина стоит до сих пор. Обмелевшее русло плотно заросло и реке уже не пробиться по старому пути. Вот так. Вы будете фотографировать ли нет?
— Да, да, конечно… — пробормотал Урбан, который делал репортаж об этой странной планете и ее колонистах.
Он сфотографировал старый корабль с нескольких ракурсов, снял видео, снял голограмму, сделал его трехмерную проекцию и то же самое проделал с участком пустыни, куда они прибыли. Вскоре они уже возвращались к квадроциклу, на котором приехали сюда из маленькой базы к востоку, ютившейся у гряды холмов.
— И как велико было море?
— Тысяча миль с запада на восток, две тысячи — с севера на юг.
— Такое большое море невозможно уничтожить так быстро, — заметил Урбан.
— Можно, — усмехнулся Сид. — Если тебе помогает ветер.
Урбан не понял. Ветер дует здесь постоянно, объяснил Сид. Разве не чувствуете? Да, здесь хорошо слышались завывания ветра, который упрямо трепал волосы на голове Урбана. Так вот, ветер гонит песок из засушливых районов планеты к югу отсюда. Раньше порывы ветра гасила водная гладь и растительность, а сейчас ему ничто не мешает.
Они вернулись на метеорологическую базу.
Перед отлетом в столицу планеты, откуда Урбан смог направиться на звездолете в свою систему, он ненадолго задержался, чтобы осмотреть небольшую плантацию, выращенную Сидом и еще несколькими метеорологами из старых колонистов.
— Почему вы не уходите отсюда? — спросил Урбан. — Ведь есть множество богатых, цветущих планет.
Сид опять пожал плечами. Видно, слова давались ему нелегко. Он с минуту рассматривал пустыню и невысокие деревца, торчавшие из скудной земли.
— Ну а что станет с этими цветущими планетами потом?
— Когда?
— Когда люди перекроют русла рек, выкопают котлованы, вырубят леса, растопят ледники, разворошат землю, засорят воздух промышленностью? Что с ними будет?
Урбан молчал.
— То же, что и здесь, — сказал Сид. — И что, когда эти планеты станут пустынями, люди отправятся дальше, к новым богатым планетам? И так будет продолжаться без конца? А что если, таких планет больше нигде нет?
— Ну, как раз для этого есть программы по терраформированию непригодных планет.
Сид усмехнулся.
— Так зачем формировать непригодную планету, если есть уже пригодная, просто бедная? Ведь гораздо проще вылечить уже освоенный мир.
— И вы этим занимаетесь здесь?
Сид смущенно посмотрел в землю. Они стояли возле трубы, подведенной к подземному роднику, из которого качали воду для полива и наполнения системы прудов.
— Да, — сказал он. — Наверно потому, что я мальчишкой видел море. Странно вышло. Обычно человек уходит от моря, а не оно от него. Я хочу вернуть море.
Урбан смотрел на этого странноватого старика и пытался понять, что им движет, зачем он подрывает остатки здоровья этим бесполезным трудом.
— Но вы же понимаете, что это очень трудная задача, и выполнить ее в одиночку невозможно, — сказал он. — На это потребуется не один год тяжелого труда, и еще неизвестно, получится ли что-нибудь.
— Все верно, — кивнул Сид.
— И скорее всего, вы не увидите результатов своих трудов. Просто не доживете до них.
— Да, пожалуй, — снова согласился Сид.
— Но все равно продолжаете.
— Точно. Вот сегодня я посадил десять саженцев. Завтра еще десять. Засеем вон то поле, как раз к нему подведена новая труба. Может, через год все поле будет в деревьях. Если повезет и летняя засуха не продлится слишком долго. Бывало, у нас гибли поля, и пришлось начинать все заново.
Урбан ошеломленно думал о том колоссальном труде, какой приходится совершать горстке колонистов, таких же стариков на этом клочке земли, о том, как они ведут ежедневную, изматывающую схватку со свирепой пустыней — этим порождением человеческой технологии. Это напоминало осаду крепости полчищами врага.