Беспрецедентным было выдвигать в Вандари не выпускника Савинска, но когда открылась вакансия среди Таранов Гвардии, Григорию Кролику без колебаний предоставили возможность участвовать в конкурсе на занятие этой вакансии. Никого не удивило, что он превзошел других кандидатов по результатам большинства испытаний. Конечно, он уступал другим в возрасте на полтора десятка лет, но эти пятнадцать лет дали ему огромный опыт, более чем компенсировавший их атлетическое превосходство.
Единственное, что стояло между ним и Вандари - военной элитой Крайины, не сравнимой ни с какими войсками,- было инициирование. Снаряжение Вандари действовало при помощи особых магий, воин, получивший это снаряжение, должен был знать множество заклинаний. При первом контакте с этим снаряжением он мог не справиться с координацией всех заговоров и не суметь выполнить все требования доспеха.
Если бы у него получилось не очень удачно, мог произойти сдвиг в психике.
Если бы не получилось совсем, он мог просто погибнуть.
Григорий помедлил перед дверцей отсека, в котором находился его Таран № 27. Ощупывая букву за буквой, он тер пальцами пластинку со своим выгравированным именем, вставленную в камень возле дверцы. В глубине души он никак не мог поверить, что ему удалось вступить в соединение Вандари, а трогать табличку с именем стало для него ритуалом, позволяющим снова и снова осознавать, что он действительно достиг желаемого.
Его встреча с остальными двадцатью девятью Таранами произошла в их штабе за час до полуночи последнего дня года. Инициация в Вандари всегда проводилась в первый час месяца инитибря. На 1682 год требовалась только одна замена у Таранов. Если Григорий не выдержал бы, Таран № 27 остался бы незанятым до следующего инитибря.
Левой рукой Григорий достал из-под шелковой туники бронзовый ключ, висевший у него на шее на плетеном хлопковом шнурке. Он прижал кусочек металла к своей груди как подтверждение своего успеха. Ключ был его связью с Тараном. Он обеспечивал допуск и контроль над ним. Это был его путь к успеху и символ процветания в будущем.
В первую ночь ознакомления с Тараном ему так не показалось. За неделю до инициации он постился и трижды в день посещал мессу. Он исповедался перед тем, как пойти в штаб Таранов, стоя на коленях в одной белой хлопковой рясе на холодном каменном полу. Вокруг него остальные Тараны в таких же рясах держали в руках белые свечи и бормотали молитвы для его спасения. Доспех был скрыт от него за черным бархатным занавесом, но, стоя тут на коленях, он чувствовал его присутствие.
Седобородый епископ - капеллан Таранов - благословил его и обошел вокруг скрытого занавесом цилиндра, в котором содержался доспех Тарана. Через каждые два шага он взмахивал кадилом в сторону Тарана, окуривая занавес струйками дыма, чтобы отпугнуть демонов, цепляющихся за спрятанный позади навеса доспех. Сделав все, как положено, священник произнес молитву, и тогда уже отдал ключ Григорию.
"Бог да пребудет с тобой, сын мой. Если такова Его воля, на твоем пути не встретится опасностей".
Ирония этого замечания дошла до Григория много позже, когда этот же человек, выслушав его исповедь, предложил оформить завещание в пользу церкви, если его дела пойдут плохо. Капеллан не очень-то верил в то, что Григорий достоин встать в ряды Вандари.
"Или,- думал Григорий,- он понимал истинную природу испытания, которое мне предстоит".
Когда епископ отступил в сторону, разошелся черный бархатный занавес, скрывавший Таран № 27. Доспех стоял на коленях напротив него, как зеркальное отражение позы Григория. В свете свечей тускло сияли бронзовые латы и вспыхивали острые края рожек на шлеме. Доспехи стояли на бедрах. Из скругленных бедренных частей выходили голени в виде двухтавровых балок, заканчивающиеся удлиненными ступнями с тяжелыми раздвоенными копытами. Таким же образом были закруглены плечевые части, из-под них выходили локти и предплечья в виде механических двухтавровых балок, тоже снабженные на конце раздвоенными копытами. Бочкообразное туловище расширялось кверху, к массивным плечам. Треугольная голова, в которой были только два остекленных отверстия для глаз, соединялась с туловищем без всякого намека на шею.
Эта машина - как ее воспринял Григорий - была воплощением величии и мощи. Хотя ее выковали кузнецы Дуррании восемь веков назад, но казалось, что она создана в последнее десятилетие лучшими мастерами Крайины Владимиром Соловьевым или Андреем Горяновым. Только знание истории Тарана № 27 да тот факт, что эти два мастера украшенных драгоценностями миниатюр никогда не работали над изделиями такого масштаба мешали воспринимать Таран как их творение.
А у двадцать седьмого Тарана была история. Под левой грудью Григорий увидел отверстие, в два раза большее по размеру, чем золотой рубль. Никто не рассказывал ему, что произошло, но доходили слухи, а во время войны с Лескаром он сам видел, от каких повреждений может защитить снаряжение Вандари. Если доспех протыкал железный болт или в него попадало ядро паровой пушки - результат был один: тело, находящееся в доспехе, будет уничтожено - ведь воин, надевший этот доспех, навсегда становится его частью, а на доспехе останется повреждение, пока он не примет нового хозяина. Таран притащили назад в Крайину, и вот он ждет начала нового года и инициации нового кандидата.
Григорий Кролик стоял, держа перед собой в руке ключ, как священник, представляющий эвхаристию - святые дары своей конгрегации. Приблизился к доспеху и заговорил ровным голосом: "Я полковник Григорий Кролик. Я прошел конкурс среди тех, кто хотел оказаться на службе тебе. Вместе нас будет больше, чем порознь".
Когда он оказался на расстоянии шести футов от машины, произошло неожиданное. С металлическим свистящим звуком откинулась треугольная голова, и показалось отверстие вдвое больше, чем шея Григория. Ниже шеи на торсе разошелся центральный шов, незаметный до сих пор. Навстречу Кролику вперед выдвинулись две дверцы и распахнулись, как бы приглашая внутрь. Внутри доспех оказался, к разочарованию Григория, по-спартански пустым, там было только небольшое обитое войлоком сиденье и полость, в которой лежал переплетенный в кожу дневник. Где снаружи на правой дверце виднелось отверстие, изнутри уже появилась тонкая металлическая пленка, будто последним жестом бывшего владельца было наложить на рану золотую фольгу.