- Когда наступит самое страшное время.
- А сейчас не самое страшное время?
- Много поколений назад при распаде твоей империи погибли многие, а остальные разбрелись.- Это сердито огрызнулся в адрес золотого человека Васим, один из самых смелых воинов группы.- Вот тогда-то и было самое страшное время.
- Так ли это?
Васим торжественно кивнул:
- Слава империи для нас - только воспоминание. Порождение мечтаний, ночные миражи улетают, и после них остается горечь и разочарование.
Золотой человек поднял голову:
- А разве не сказано в Писании: "Горькие мечты и хорошая жизнь предпочтительнее обратного"?
- Да, конечно, но...
- Но вы полагаете, что Писание ошибается в этом вопросе? - Лицо золотого человека сморщилось, и черты сразу заострились. - Какая у человека в жизни самая большая радость?
Раздался лающий смех Кусэя:
- Быстрый конь, острый меч, возможность поразить врага, женщины, чтобы было тепло ночью, и три молитвы в день.
Золотой человек хлопнул в ладоши, и в горах этот звук отдался металлическим эхом:
- Когда мы владели империей, мы знали эту радость. Но наши сыновья и их сыновья ее забыли, они выстроили себе империю городов. Их жизнь была тяжелой, и только в снах они видели беззаботные дни и прежние скитания по свету. Они не прислушались к предсказаниям и были рассеяны по миру.
- Значит, Хасты были неправы в том, что захватили Гелор? - сощурился Рафиг.
- Ты, Рафиг, не считай своих предков глупыми за то, что они взяли город. Они поступили правильно. Они должны были это сделать, таков был их долг. - По золоченым губам скользнула легкая улыбка. - Ты хочешь знать, почему вы потеряли город.
Рафиг отшатнулся.
"Уже второй раз ты читаешь мои мысли. Ты знаешь то, что знаю я?"
- Ну, и почему Хасты потеряли Гелор?
- Так было надо, чтобы ты сейчас оказался здесь. Не потеряй вы город, ты бы не увидел того, что увидел сегодня. И не узнал бы того, что узнал. И не стал бы таким, какой ты есть, - никто из вас не был бы таким человеком, какие нужны мне.
Золотой мужчина медленно распрямился и стоя реял над поверхностью воды на высоте четырех футов.
- В легенде говорится, что я вернусь в самое тяжелое время, вот я и пришел. Время развала моей империи не было тяжелым временем, оно было благословением. Мы, истануанцы, происходящие от дурранцев, сумели вернуться к своему образу жизни. Мы познали свободу, неизвестную и непонятную тем, кто толпится в городах. Им живется легче. Для них неразличима грань между жизнью и смертью. Они стараются облегчить себе самую малую боль, не получая радости от преодоления боли, как умеем мы. Они отгоняют смерть, но превращаются в ее пленников, отвоевывают себе лишние годы жизни, но эти годы подчиняют исключительно борьбе за отстранение от смерти.
Нимчин - Рафиг вдруг почувствовал, что мысленно уже воспринимает золотого человека как Доста - вдруг обеими руками сделал жест воде, которая была под ним. В ответ на его жест из-под него выросла большая волна, но она не откатилась, а как бы застыла в виде рельефной карты всего Истану. Рафиг узнал местность по местонахождению Джебель-Квираны, но карта была значительно больше, она показывала территории далеко за пределами тех земель, по которым когда-то кочевали он и его предки. К югу он увидел горы Дрангианы и землю народа Аран. Выше Гелансаджара притаилась Крайина, как бандит, поджидающий момент для нападения на неосмотрительного путника.
- Это наш мир, братья мои, и время сейчас самое тяжелое. Крайние нужен Гелансаджар. Чужестранные хозяева Арана должны помешать им захватить Гелансаджар. Из-за этих враждующих интересов возникла угроза той жизни, которую мы знаем как лучшую.
- Крайина и раньше хотела захватить Гелансаджар, - Васим поднял ножны с шамширом. - Мы им не давали это сделать.
- Ты прослушал, Васим,- качая головой, Рафиг упрекнул красавца-воина.Дост не сказал "хотят", он сказал "им нужно", а это совершенно разные понятия.
- Хотят или нуждаются - это не остановит кровь из их ран.
- Верно, Васим, но их нужда приведет к появлению гораздо большего количества ран, чем ты себе можешь представить.- Нимчин, говоря это, начал меняться на глазах. Его тело стало твердым и приняло резкие очертания.Всего двенадцать лет назад в Юровии разыгрались сражения, подобных которым не было со времен моего первого воплощения. Когда Хастов изгоняли из Гелора, сколько воинов было у Шакри Авана?
- Десять тысяч? - Васим скрестил руки на груди.
- Почти двенадцать лет назад тиран Юровии потерял убитыми в десять раз больше этой цифры, когда уносил ноги из Крайины. Следующей весной он вернулся в Крайину с армией в два раза большей. И потерпел поражение. Палец Нимчина вытянулся и постучал по водной поверхности карты в том месте, где находился город крайинцев Взорин.- Сейчас именно тут находится тот самый военачальник, который руководил армией Крайины. В одном месяце перехода от Гелора.
Васим ушел на задний план и, казалось, съежился. Рафиг чувствовал, как у него сжалось все внутри.
"Погубил сто тысяч человек и за зиму сумел собрать армию в два раза больше? Даже если объединить весь Гелансаджар и свести воедино все племена, число наших воинов не достигнет двухсот тысяч".
- Вот почему я пришел.- Метаморфоза продолжалась. Тело золотого человека превратилось в бруски с твердыми краями, пластины, зубчатые колеса и другие подобные предметы, какие Рафиг изредка видел выставленными на базаре Гелора - товары из Крайины. - У Крайины и у илбирийцев в Аране есть прекрасные кузнецы, они производят много мечей и другого оружия. У них есть огромные корабли, которые летают, внутри которых горит огонь и из сотен отверстий выплевываются металлические ядра, несущие смерть и разруху. Они достаточно сильны и могут возводить города и убивать людей в количествах, не поддающихся исчислению.
- Они могут разрушить все, что у нас есть, и сделают это, если мы их не остановим.
- А мы можем их остановить?
Нимчин молчал, пока не обрел снова свой человеческий облик, и тогда только ответил на вопрос Ахтара:
- Как бы ни была велика потребность Крайины завоевать нас, нам еще важнее остановить их вторжение.
Рафиг медленно поднялся на ноги: