- Думаю, я больше разозлился бы на Господа, чем вы,- качал головой Урия.
- Да, какое-то время и я таким был, пока не понял, что хуже слепоты только одно: быть слепым и глупым.- Кидд криво улыбнулся Урии.- Самая большая глупость, в моем понимании,- это злиться на того, кто может простить тебе любой проступок.
- Вот уж это мне никогда в голову не приходило.
- Да, кадет, этот урок не многие усваивают.- Кидд в раздумьи наклонил голову.- Фернанди сказал мне как-то, что он разрешил бы себе веру в Господа только в том случае, если бы мог его ненавидеть. Я ему ответил - а если он неправ и Господь все-таки есть? Тогда он, Фернанди, будет гореть в аду. А Фернанди возразил, что если я прав, то нам хотя бы будет тепло и у нас в распоряжении будет целая вечность, чтобы посмеяться над тем, насколько мы оба оказались неправы. И вот я здесь и свидетельствую, что его предсказание не сбылось, потому что, честно говоря, я никогда так не мерз, как сегодня, а беседовать с Фернанди в течении целой вечности - это само по себе достаточный ад.
Глава 33
Усадьба Гонтлан, Дилика, Пьюсаран, Аран, 20 темпеста 1687
Выходя из экипажа перед огромным домом Гримшо, Робин Друри поймал себя на мысли: лучше бы я снова спрыгнул в гущу решительного сражения с "Сант-Майкла". Ему было неуютно в приличном вечернем наряде. Таково было одно из последних наставлений Денниса Чилтона: для обеда в усадьбе Гримшо положено иметь набор приличных костюмов. Конечно, лучше бы парадный мундир, но портной, рекомендованный Чилтоном, убедил его, что джентльмену так не положено.
"Вот и надо было ему сразу объяснить, что я не джентльмен. - Робин заставлял себя улыбаться, идя по дорожке, усыпанной белым щебнем, к парадному входу в дом. - Был бы я джентльменом, не чувствовал бы себя так некомфортно. Я жрец Волка. У меня более высокое предназначение".
Робин все еще сохранял на лице улыбку.
"Да, мне неуютно среди богачей, - что в этом плохого?"
Он общался с дворянами и знал, как они относятся к тем, кого считали ниже себя, когда работал на каретном заводе Лейкворта. У него до сих пор в памяти остался неприятный привкус. Конечно, есть отдельно взятые личности, вроде Денниса Чилтона и Аманды Гримшо, они просто умеют не кичиться своим происхожденем, но основная масса, по мнению Робина, раздута от гордости и не видит реальной жизни.
"Другие для них - пешки в шахматной игре, и эта пропасть ужасна".
Даже в сумерках, несмотря на тени, усадьба Гонтлан смотрелась прекрасно. Центральная часть здания была трехэтажной башней с остроконечной крутой крышей из красной черепицы. Остальная часть была одноэтажной и в плане составляла квадрат таких размеров, что в какую бы сторону башня ни рухнула, она упала бы на крышу здания Вокруг всего дома шла веранда под черепичной крышей.
"Даже наш завод в Илбирии меньше по размеру".
Робин поднялся по ступеням к двери. Большой медный дверной молоток, висевший на изящно выполненном изображении волчьей головы, сиял чистотой, несмотря на влажный воздух. Робин ударил молотком по пластине, прикрепленной под ним на стене.
Он обратил внимание, что если поднять молоток вверх со всего размаху, он заденет голову волка; видимо, многие часто так и поступали, потому что место соприкосновения было истертым. Этот жест выражал презрение к церкви; он вспомнил, что в детстве и сам так делал. И подумал: а ведь для этих людей такой жест, пожалуй, не столько детское озорство, сколько истинное презрение к королю и его длинной руке, достающей их тут, в Аране.
В ожидании, пока ему откроют, он сделал шаг назад, чтобы окинуть взглядом весь фасад.
"Если задуматься, то вся наша деревня была меньше этого здания".
Дверь открылась. Перед Робином стоял аранец в юровианской одежде, за исключением белого тюрбана на голове.
- Добрый вечер, сэр.
- Брат Робин Друри.
- Вас ждут, сэр. - Аранец говорил по-илбирийски сокращенными звучными односложными словами, без монотонности гибридного языка, присущего большинству аранцев. - Входите, Прадип вас проводит.
Из вестибюля другой аранец повел Робина вниз по центральному коридору, проходящему вдоль всего дома.
Прадип молчал, но небольшой опыт общения со слугами научил Робина, что ему не положено разговаривать с гостем, разве что в крайних случаях Да и зачем ему говорить, его размеры говорили сами за себя. Даже не считая высоты тюрбана, слуга превосходил Робина как ростом, так и размахом плеч. Робин не часто встречал людей крупнее себя, и у него закралось подозрение: не специально ли Гримшо нанял такого огромного лакея, чтобы Робин почувствовал себя униженным?
"Или взял к себе на службу такого гиганта, потому что ему приятно командовать человеком, способным переломить его пополам, как щепку?"
Прадип открыл дверь в гостиную и ввел Робина. На жреца Волка сразу же обратились взгляды всех собравшихся, и он почувствовал себя, как в ловушке. В инструкциях Чилтона насчет таких обедов предупреждалось: хороший тон опоздать на пятнадцать минут. Робин знал, что Чилтон не стал бы обманывать, значит, судя по всему, другие гости были обязаны явиться до половины восьмого.
И тут откуда-то появилась улыбающаяся Аманда Гримшо. Робину сразу стало легче. Извинившись, она прервала разговор с двумя пожилыми дамами и смело направилась прямо к нему, все еще стоявшему у дверей. Неловкое молчание, вызванное его появлением, нарушил шелест ее золотистого шелкового платья.
- Брат Робин! Как я рада увидеть вас снова!