— Да, хозяин, — сказал он, говоря едва слышно, тише шёпота. — Я сделаю всё, что тебе нужно от меня. Я сделаю всё, что ты захочешь.
— Хорошо. Теперь иди. Позаботься об этом для меня, друг мой. Я вознагражу тебя, если ты это сделаешь… хотя бы тем, что не переломлю тебе позвоночник о колено при нашей следующей встрече.
Том кивнул, оглянувшись на ограждённый ринг, где красноволосый вампир топнул по груди копа. Когда кость звучно сломалась под его голой пяткой, вампир триумфально заорал, заставляя толпу застонать, хотя некоторые зрители издали нервные смешки.
Теперь он устраивал шоу.
Том это знал. Он давно в этом бизнесе.
Вампир с кроваво-красными волосами уже понял, что это не бой.
Это избиение.
Это кровавая баня.
Это ритуальное жертвоприношение.
Сегодняшняя толпа, как и все другие толпы, легко настроилась против проигрывающего.
Томас уже видел подобное. Он видел такое в других боях.
Следовательно, когда первый мужчина в толпе возле сцены встал, и его лицо покраснело от взбудораженности и агрессии, Томас не удивился. Он узнавал это выражение. Он понимал, что оно означает. Его наставник в боях, вампир с неподходящим именем Хэппи[12], как-то раз объяснил ему.
По словам Хэппи, расы не так уж отличались друг от друга, как делали вид.
Хэппи говорил, что люди просто имели меньше возможностей потакать своим инстинктам.
Они наделены не такими хорошими инструментами, чтобы охотиться, рвать и драться.
Неравенство оставляло их на обочине охоты в этой жизни, и поэтому они проживали свою агрессивную натуру опосредованно, через других, более совершенных существ.
Вампиров. Видящих.
Других людей — людей, у которых была воля и способность преодолеть свои недостатки, хотя бы в пределах их физических возможностей.
— УБЕЙ ЕГО! — заорал человек с чёрно-синим ирокезом, и его лицо исказилось, когда он вскочил на ноги. — УБЕЙ МУДАКА! УБЕЙ ЕГО!
Другие подхватили этот вопль.
— УБЕЙ ЕГО! ВЫРВИ ЕГО СЕРДЦЕ!
Белый волк над ареной начал скулить, прячась в стороне от прямой трансляции двух бойцов над ограждённым рингом. Красно-чёрная змея гонялась за волком, и на её клыках виднелась кровь. Под голограммами крики зрителей превратились в скандирование, и музыка изменилась, подстраиваясь под толпу.
Из резкого, боевого ритма она превратилась в звуки, напоминающие удары чего-то тяжёлого по тяжёлому, например, камня по камню, металла по металлу… а затем в быструю череду хаотичных звуков, зловеще грохочущих и взрывающихся над головами зрителей.
Вся аудитория дружно, как роботы, встала на ноги.
Как музыка следовала за ними… так и они следовали за музыкой.
Музыка уносила их за собой, сливая в единое существо. Музыка подняла их, выстраивая друг за другом… затем извратила этот порыв, сделав его тёмным.
Они кричали и орали, и тьма пропитывала их голоса, их сердца.
Их вопли превратились в крики хохота, когда копа опять швырнули в стену. Музыка сделалась ещё громче, и зрители скандировали вместе с ней, топая по сенсорам на полу. Они гоготали, аплодировали, выкрикивали что-то кровожадное, и почему-то создавалось ощущение, что это какой-то ритуал, древнее боя, древнее города, древнее самого времени.
Барабаны звучали как саундтрек к какому-то тёмному оккультному танцу.
— УБЕЙ ЕГО! УБЕЙ ЕГО!
— РАЗОРВИ НА КУСКИ! УБЕЙ ЕГО!
— РАЗДЕРИ ЕГО НАДВОЕ!
— КРУШИ ЕГО! КРУШИ ЕГО, ЧУВАК!
Однако Том не задержался среди зрителей надолго.
Он осмотрелся по сторонам, пытаясь найти путь вниз.
Два других охранника, Алекс и Рейн, преграждали выход.
Он задумался, как убедить их пропустить его.
По протоколу ему не разрешалось спускаться вниз, пока бой ещё шёл. Он никогда этого не делал. Необходимости не было.
Он всё ещё пытался придумать причину, когда посмотрел вниз по лестницам и увидел человека, проталкивавшегося через яму. Этот человек прошёл сквозь толпу почти по прямой линии, преодолев её удивительно быстро, учитывая толчею. Он начал торопливо подниматься по лестницам; на голове его была надета дорогая гарнитура, а его фирменная бородка в форме стрелы только недавно была покрашена в тёмно-зелёный цвет и рябила продуктом с дополненной реальностью.
Он гневно уставился на Тома ещё до того, как добрался до него.
Как только он оказался достаточно близко, Фарлуччи схватил его руку, и его голос напоминал яростное шипение.
— Какого х*я происходит? — прорычал н.
Том силился справиться со злостью ещё одного существа, направленной на него.