Почувствовав, как в горле на мгновение встал ком, Ник усилием воли сосредоточился на Малеке.
— То есть, она… Тай… вибрирует… — начал Ник, всё ещё хмурясь. — Но ты можешь это видеть. Ты можешь видеть вампирский «свет», или что это такое.
Малек даже не попытался это отрицать.
— Да, — просто сказал он.
— И девчушка — не телекинетик. Всего лишь какое-то живое звуковое оружие?
Малек кивнул.
— Я никогда не встречал записей, документировавших то, на что способна Тайлайя, — он помедлил, его тон сделался многозначительным. — Я искал. Уж поверьте. Думаю, её способность читать разум вампиров… возможно, это какая-то эволюционная адаптация. К сожалению, это означает, что те немногие тексты и обучающие материалы видящих, что остались здесь после того, как видящие покинули данное измерение, бесполезны для меня и моих попыток помочь ей.
Он посмотрел на Сен-Мартен, затем обратно на Ника.
— Без помощи Лары Тай наверняка была бы уже мертва.
Ник помрачнел, переводя взгляд между ними.
Когда никто из них не сказал больше, его голос вновь понизился до рычания.
— Я до сих пор не понимаю, почему вашим единственным вариантом было превратить её в ассасина…
В этот раз заговорила Сен-Мартен.
— Она переходит на эту… частоту… самопроизвольно, — сказала она.
Её голос оставался слегка холодным. В отличие от Малека, который казался более открытым теперь, когда они узнали самое главное о Тай, Сен-Мартен явно не желала обсуждать это с ними.
— …Она не может ничего с этим поделать, детектив, — добавила женщина. — Если Тайлайя слишком долго не вибрирует на этой частоте, она начинает терять контроль над тем, когда и как она это делает. Тренировать её использовать этот дар через регулярные интервалы… для целей, которые она считает справедливыми и полезными для всеобщего блага…
Ник открыто фыркнул, но Сен-Мартен лишь заговорила ещё громче.
— …Это дало ей ощущение цели, детектив. Это позволило ей в разумных пределах контролировать свои способности. Более того, у неё не случилось ни одного «инцидента» с тех пор, как мы начали привлекать её к регулярным заданиям. Её эмоциональная тревожность существенно снизилась. Она в состоянии делать более…
Сен-Мартен взглянула на Малека, затем обратно на Ника.
— …Детские вещи, — продолжила она ледяным тоном. — Например, посещать школу.
Когда Ник ничего не сказал, она добавила:
— Вы должны понимать… подобное было для неё невозможным буквально год назад. До недавнего времени ей даже нельзя было покидать Котёл. Она бы сама этого не допустила, вне зависимости от того, чего мы для неё хотели. Она была бы в ужасе от мысли, что навредит кому-то.
Она сморщила нос в каком-то неохотном отвращении.
— Её новообретённая уверенность в выходе за пределы Котла в одиночку и послужила причиной её знакомства с вами, детектив. Мы считаем, что именно из-за многолетней изоляции она так быстро привязалась к вам. Теперь она видит в вас члена своей семьи… почти родительскую фигуру. И поэтому она непоколебимо уверена, что на ней лежит ответственность защищать вас. Оберегать.
Последние слова она также произнесла с явным отвращением.
Ник слегка помрачнел.
У него определённо складывалось впечатление, что Сен-Мартен пыталась заставить Тай относиться так к ней, но потерпела неудачу. Должно быть, она реально взбесилась, когда Тай решила спроецировать эту потребность во взрослом в своей жизни на вампира, который не очень-то хорошо выполнял приказы.
Однако его разум продолжал обдумывать её слова.
Они изолировали Тай в Котле, чтобы держать подальше от общественности. Они держали её там по настоянию самой Тай, дабы не подпускать её к тем, кому она может навредить — как минимум случайно, хотя бы не считая самозащиты.
Когда-то он едва не врезал Малеку по роже именно из-за этого.
Он определённо хотел ударить его за то, что он растил эту девочку в Котле — маленькую девочку, слишком часто оставляемую одну среди множества отчаявшихся, голодных преступников. Маленькую девочку-видящую, которую кто угодно мог похитить, изнасиловать или ещё как-то надругаться над ней.
Теперь он ловил себя на мысли… неохотной мысли… что, возможно, ошибочно осудил мужчину-видящего. Хотя бы в этой части.
Как минимум этот мудак её не бросил.
Он оставался со своей сестрёнкой, пусть она запросто могла нечаянно убить и его тоже — по крайней мере, если Малек и Сен-Мартен говорили правду.