Ник нахмурился. Он не мог придумать для этого веского оправдания.
Ничего такого, что он хотел бы озвучить.
Джордан снова фыркнул.
— Срань господня. У тебя реально есть девушка. У тебя есть чёртова настоящая девушка.
Затем, словно обдумывая собственные слова, он рассмеялся ещё громче.
— …О Боже мой. Я идиот. Конечно. Конечно, она у тебя есть. Горячая леди-училка. Та сексапильная директриса из школы Келлермана, которую ты спас. Мисс Джеймс. Это ведь она, верно?
Ник выдохнул. Ему не нужно было дышать, а значит, и выдыхать, но подражание человеческим манерам теперь стало его второй натурой.
Более того, некоторые человеческие манеры являлись более выразительными, чем что-либо из его вампирского репертуара, особенно когда он взаимодействовал с настоящими людьми.
— У меня нет грёбаной девушки, Деймон, — прорычал он.
— Чушь собачья.
Ник закрыл глаза, отчаянно жалея, что не держал рот на замке.
Проблема заключалась в том, что в данном конкретном случае он сам не мог решить, что он думает, или какова истина.
Он отменил живые кормления от М.Р.Д.
Это сделал он, Ник.
Более того, он сделал это сам, без чьей-либо просьбы. Он также сделал это в то время, когда ему действительно не помешало бы отвлечение, не говоря уже о компании.
Но кормление для вампиров — это не такая простая история.
До недавнего времени Ник обычно трахал свою еду.
По крайней мере, он просил их об оральном сексе.
Он по-прежнему мог это делать.
Никто не просил его прекратить.
Его вообще никто ни о чём не просил.
Ник знал, что пребывание здесь в одиночестве каждый день не помогало его домашнему аресту, но он также не хотел восстанавливать живые кормления. На самом деле он понятия не имел, что происходило с ним в этом отношении.
Он не вёл этот разговор даже с самим собой.
— Послушай, — сказал Ник, издав ещё более раздражённый звук, когда Джордан продолжил молчать. — У меня действительно нет девушки. Что же касается живого питания М.Р.Д., то оно просто наскучивает через некоторое время, когда приходится иметь дело с государственными служащими в том моменте, который не должен быть таким… механическим. Мне нужен был перерыв. Пребывание внутри помещения делало всё только хуже, не лучше.
Помолчав, он добавил:
— И не посылай сюда Чарли, ладно? Я серьёзно говорю. Достаточно того, что я застрял здесь под домашним арестом. Последнее, что мне нужно — это сталкер с вампирским фетишем.
Джордан рассмеялся.
— Я серьёзно, Джордан, — сказал Ник. — Это совсем не смешно. Вообще.
— Может быть, для тебя нет, — Джордан снова фыркнул от смеха. — Но ладно, ладно. Я не буду посылать Чарли. И я больше не буду совать нос не в своё дело, потому что ты явно совсем выходишь из себя…
Всё ещё прокручивая в голове слова Ника, он добавил:
— …Но черт возьми, Танака. Домашний арест? Серьёзно? Ты настоящая королева драмы. Ты не под арестом. Ты сидишь тихо из вежливости к своему начальнику полиции. Не говоря уже о твоём непосредственном начальнике, мне и всем остальным в твоём участке. Ты не очень-то полезен для нас как детектив, если чёртова пресса всё время ходит за тобой хвостиком. Вообще-то нам нужно, чтобы ты… когда-нибудь снова стал копом. Когда всё это утихнет.
— Ты хочешь, чтобы это прекратилось? — прорычал Ник. — Поставь меня перед прессой, Деймон. Позволь мне дать несколько десятков односложных интервью. Доверься мне. Они быстро заскучают.
Джордан тоже рассмеялся.
— Как скажешь, чувак.
— Я серьёзно. Скажи Морли, пусть даст добро. Всё закончится через неделю. Я буду самым скучным субъектом для интервью, которого ты только можешь себе представить. Прямо сейчас ты заставляешь меня казаться намного интереснее, чем я есть на самом деле. Если ты только позволишь мне поговорить с ними…
— Нет, — сказал Джордан, и в его голосе прозвучало предостережение. — Хорошая попытка, приятель. Но нет. Я скажу Морли, что ты лезешь на стену, и передам, что ты предлагал докучать прессе до смерти, но не ожидай, что это сильно повлияет на него. Слишком многие люди посчитают тебя «таинственным» и попытаются ещё больше копаться в твоей жизни и прошлом. Доверься нам. Доверься Морли. Это не первое его родео с прессой… или с таким большим делом, как это.
Ник закусил губу, борясь с желанием снова наорать на человека.
Он услышал окончательность в голосе собеседника.
Ему всё равно пришлось приложить усилия, чтобы не накричать на него.