Ник продолжал таращиться на него, когда человек умолк, оборвав свою речь.
Теперь он видел это по лицу Тома.
Глаза были слишком яркими… от яда.
До человека добрались.
Его укусил вампир.
Том определённо находился под действием вампирского яда.
Пока он думал об этом, Том улыбнулся ему.
Он явно понятия не имел, что он только что сказал, или что это значило.
Его глаза светились тем же открытым дружелюбием, отрешённой пустотой, которая явно выдавала, что какая-то часть его сознания находилась в тысяче миль отсюда.
Ник собирался заговорить, всё равно попытаться достучаться до него, когда человек подтолкнул его в плечо мясистой ладонью, ободряюще улыбаясь и показывая Нику выходить через открытую дверь на ограждённый решёткой ринг.
Посмотрев на человека, затем обратно на дверь, Ник осознал, что у него нет выбора.
Он вошёл в дверь.
Он слышал, как та с лязгом захлопнулась за ним.
Затем Ник ошарашенно стоял там, пытаясь уложить в голове, что случилось и что это значило. Он всё ещё стоял там, стараясь обрести равновесие, когда замок на двери громко защёлкнулся с очередным лязгом, напоминавшим колокольный звон.
Даже ещё не повернувшись, он почувствовал это.
Он почувствовал, как его центр тяжести сместился.
Его зрение как будто накренилось.
Эта дезориентация, которую он ощущал в толпе, превратилась в нечто иное; трансформация была такой быстрой, что завершилась за несколько секунд до того, как Ник успел установить связь между этим чувством и тем, во что оно превратилось. Он не заметил, как оно ухудшилось в те секунды, пока Том говорил с ним, но оно ухудшилось, и теперь Ник знал, что это не какая-то сенсорная перегрузка или плохая реакция на слишком большое количество людей в его физическом окружении.
Что-то не так.
И это очень, очень плохо.
Бл*дь.
Стоя там и силясь сфокусировать взгляд, Ник осознал кое-что ещё.
Чарли ошибалась. И Морли тоже ошибался… и Лара Сен-Мартен.
Его не собирались убивать после боя.
Его собирались убить на ринге.
Глава 20
Беспомощный
— Что он делает? — спросила Кит, глядя на маленькую фигурку Ника на ринге.
Её взгляд скользнул от маленькой версии — настоящего Ника в огороженном ринге — к гораздо более крупной голограмме Ника, которая была раз в десять больше настоящего тела, со своего места, где она сидела с Ларой Сен-Мартен и тем высоким парнем со странными разноцветными глазами.
Она заметила, что этот парень, которого Сен-Мартен называла «Джеком», никогда не говорил ни с кем, кроме самой Сен-Мартен.
Ну, и… что странно… Ника. Ни с кем, кроме неё и Ника.
Однако Ник называл его как-то иначе.
Не Джеком.
Он называл его Мал-как-то-там. Или, может, просто Мэл.
Выбросив из головы странного парня, который сидел слева, между ней и Сен-Мартен, Кит вновь сосредоточилась на Нике.
Она уставилась на жемчужно-белые крылья, вытатуированные на его спине, и остальная кожа была самую чуточку темнее этих органических имплантатов. Вопреки этому сами имплантаты были на удивление заметными; они мерцали лёгким усилением, которое заставляло тату светиться и переливаться, почти как шерсть животного… или кожа рептилии.
Чёрная маска, которую он носил, куда более ярко освещала его лицо и затылок, её аквамариновые узоры дополненной реальности мерцали своей жизнью в сочетании с сине-зелёными клыками и молниями, которые проносились по его подбородку. И всё, о чём она могла думать…
«Почему, чёрт подери, он не двигается?»
Почему он ни разу не пошевелился, даже самую малость, с тех пор как вышел на ринг?
Он был таким же неподвижным в начале прошлого боя?
Она постаралась вспомнить, но в этот раз из-за волнения и того, что стояло на кону, было сложно чётко вспомнить или доверять своей памяти.
Похоже, тот блондин — накачанный человек, который шёл вместе с ним — что-то сказал Нику перед тем, как он вошёл в дверь. Ник реагировал на то, что ему сказали? Блондин как-то причастен?
В то время она не подумала ничего плохого. Тренеры всегда говорили что-нибудь бойцам перед выходом на ринг — даже вампирам. Кит посчитала, что именно это она и видела… пока не заметила выражение на лице Ника. На мгновение это отразилось на голограмме над рингом. Ник уставился на светловолосого человека с неверием, с почти парализованным выражением на лице.