Сердце билось у Лорен в груди, как испуганная бабочка.
— А как насчет нас? Тебе не приходило в голову, что мне захочется задержаться, чтобы понять, как далеко мы можем зайти?
— Ты только что напомнила мне, что оказалась вполне способна наслаждаться сексом ради самого секса, — осторожно промолвил он. — Ты сказала, что не придаешь этому особого значения и что расставание не принесет никаких проблем.
— Конечно, я говорила это! Это ведь были твои правила, помнишь? «Никакого счастливого «потом». Никакого жениха и невесты, никакого свадебного пирога». Я всего лишь пыталась следовать этим правилам.
— Я не это имел в виду, — сказал Кэл, делая шаг к ней.
— Еще как имел, — возразила Лорен, отступая, боясь поверить ему и в то же время отчаянно желая, чтобы это оказалось правдой.
Он поймал ее за руку, заставив остановиться.
— Ну, хорошо, может, сначала и вправду я имел это в виду, но потом передумал.
Лорен смахнула несколько новых слезинок.
— Ох, Кэл, как ты боялся, что я найду в тебе нечто такое, за что тебя можно полюбить.
— Ты права.
— Ты не мог допустить, чтобы я сказала о тебе хоть что-нибудь хорошее… — Она запнулась. — Подожди минутку, я права?
— Ты совершенно права.
Что-то, очень похожее на надежду, вновь проснулось в ней.
— Единственная вещь, которая страшила меня еще сильнее того, что ты обнаружишь во мне какие-то несомненные достоинства — что ты не найдешь вообще ничего.
«Ага, вот оно».
— Почему это я не смогла бы их найти? — спросила она. — Кэл, в тебе есть масса достоинств, за которые тебя и ценят люди.
Его кадык судорожно дернулся.
— Ну, как же, целых три.
О Господи, он даже подсчитал их. И она готова была держать пари, что это будут не те, которые она имела в виду.
— Ну, хорошо, давай послушаем.
— Номер один — я езжу на быках не хуже любого другого. Во всяком случае, ездил.
— Номер два?
— Я неплохо управляюсь с ранчо, несмотря на нынешние обстоятельства.
Пока он назвал только те вещи, которые мог делать, вещи, которые, если он исполнял их правильно, могли заслужить ему уважение окружающих. Но он ни словом не обмолвился о своих подлинных достоинствах, таких, как сила, выдержка, выносливость, чувство ответственности, сострадание. Лорен готова была снова расплакаться.
— И номер три?
— Я могу доставить женщине удовольствие в постели. — Его рука еще сильнее стиснула ее запястье, но она готова была поклясться, что это было непроизвольное движение. — Женщинам достаточно одного взгляда на меня, чтобы понять это.
При мысли обо всех этих остальных женщинах ее вдруг охватила дикая ревность, но она заставила себя сосредоточиться на его словах.
— Они мгновенно это чувствуют. Они видят мою грязную душонку насквозь и знают, что им не стоит ничего скрывать.
Она вздрогнула.
— Ты ведь не можешь и вправду в это верить.
— Ну, скажи мне, что тебе не приходила в голову мысль поваляться в постели с ковбоем уже через несколько дней после нашей встречи, — начал он поддразнивать ее.
Она встретила его взгляд, но предательская жаркая краснота уже поднималась от шеи. Она вспомнила, что в самую первую встречу между ними действительно проскочила искра, предопределив их дальнейшие отношения.
— Не скажу, — ответила она, — но, если ты думаешь, что это все, что я в тебе увидела, то ты еще тупее, чем я думала. Я бы не отправилась с тобой в постель, если бы не увидела намного больше…
— Я знаю.
Она недоуменно уставилась на него.
— Вот как?
— Да, и это чертовски напугало меня. Я боялся, что окажусь недостоин всего того хорошего, что ты обо мне думала.
— Тогда у тебя большие проблемы, знаешь? — Она снова плакала, и слезы ручьем струились у нее по щекам.
— Я знаю. — Он взял ее лицо в свои ладони и большими пальцами принялся смахивать слезы. — Но я работаю над этим.
Она подняла голову и увидела подозрительный блеск в его глазах. Этого было достаточно, чтобы ее собственные слезы мгновенно высохли. Должно быть, он заметил ее удивление, потому что усмехнулся, и в этой усмешке Кэла Лорен увидела подтрунивание над самим собой.
— Я знаю, меня и здравомыслие трудно назвать лучшими друзьями, но кое-что я все-таки сумел понять.
Она накрыла своими руками его ладони.
— Вот как? Что, например?
— Например, что моя мать могла бы и не оставить нас, будь я послушным сыном.
— Она оставила вас? — У Лорен удивленно расширились глаза. — Я думала, она умерла?
— Она действительно умерла от рака, когда мне было пять, но, мне кажется, она не захотела бороться, чтобы остаться с нами. Наверное, если бы я вел себя лучше, она не сдалась бы так легко.
— Это неправда!
Он сумел даже рассмеяться.
— Я знаю, но вся фишка заключалась в том, чтобы признаться самому себе, что именно так я и думал сначала.
— Потом был еще твой отец, который не замечал тебя, пока ты не вставал на уши. И Марлена, которая вознаграждала тебя своей любовью только тогда, когда ты выигрывал.
— Ты начинаешь понимать. — Он ласково провел пальцем по ее губам. — Не забудь еще о проститутке, которая приютила меня, когда мне было всего семнадцать, кормила и поила меня до тех пор, пока я не встал на ноги, а также всех девиц с родео, которые завершили мое образование, и ты получишь полную картину.
Да, теперь у нее была полная картина. Какой странной дорогой он шел в жизни.
Но она начала понимать и еще кое-что. Он на самом деле любил ее. Ничто иное не могло бы подвигнуть такого мужчину, как Кэл, ступить на путь сознательной самооценки и самоанализа. Лорен поцеловала его в раскрытую ладонь, не отрывая взгляда от его глаз. Его зрачки расширились, и дыхание участилось.
— Тебе разве не интересно, что еще я понял? — выдохнул он.
— Конечно, интересно. — Она сосредоточила свое внимание на другой его ладони.
Он судорожно вздохнул.
— Лорен, ты сводишь меня с ума.
— Я действительно на это надеюсь.
При этих словах он вновь привлек ее к себе, жадно приникнув к ее губам. В течение нескольких мгновений голод сменился чистым, незамутненным желанием обладания, которое грозило поглотить обоих. Потом он с усилием оторвался от нее, тяжело дыша.
— Я не знаю, смогу ли я быть тем мужчиной, каким ты меня считаешь, но я постараюсь изо всех сил. — Между тем его пальцы с ее помощью уже расстегивали пуговицы на ее блузке.
— Ты уже стараешься. — Она сбросила блузку и занялась его рубашкой, пока он возился с ее бюстгальтером.
— Господи, как же я скучал по тебе. — Он быстро целовал ее в губы, словно припадал к источнику, а она старалась высвободить его рубашку из-за пояса джинсов.
— Я тоже. — Теперь она принялась за застежку его пояса.
Их одежда свалилась на пол в кухне, и Кэл с Лорен остались обнаженными. Он притянул ее к себе, крепко прижав к своему телу, и у нее перехватило дыхание. Она чувствовала себя пустыней, а он был для нее дождем, которого она так долго жаждала.
— При этом должен раздаться шипящий звук или что-нибудь в этом роде.
Он оторвался от изучения ее шеи.
— А?
— Не обращай внимания. Просто люби меня. — Она притянула его голову к себе и поцеловала со всей страстью, накопившейся в ней от воздержания последних недель. Его реакция была столь же отчаянной, но, когда она прижалась к нему мгновением позже и призывно изогнулась, он отстранился.
— Что? — спросила она.
— Ты не будешь смеяться?
— Обещаю.
— По-моему, нам лучше пойти в постель.
Она засмеялась. Она ничего не могла с собой поделать. Она чувствовала головокружительную легкость во всем теле, счастье, восторг, обожание.