Если добро подразумевает победу над злом, то она не может стать бездушным инструментом силы тьмы.
Устыдившись своей слабости, она стала молиться о том, чтобы мать МакКэй сумела помочь ему.
Где-то там, думала она, высоко в голубых небесах, есть кто-то, внимающий ей.
Овечья тропинка петляла вверх по склону. Далеко внизу серебряной лентой извивалась река.
Какая тишь и красота! Когда граф снова сможет видеть, он поймет, до чего восхитительны его владения.
Нигде в целом мире нет земли, прекраснее Шотландии.
Девушке хотелось, чтобы граф, будучи шотландцем по крови, сравнил их землю с далекими Гималаями, чтобы он сказал: никакие страны не могут сравниться с Шотландией.
Граф хранил молчание, но Варе казалось, что он доволен своей решимостью и этой поездкой верхом. По тому, как он держался на лошади, было видно, что он опытный наездник, и ее отец тоже оценил бы это.
Некоторое время они ехали по ровному лугу. Затем тропа снова пошла в гору.
Вара не желала нарушать тишину разговорами, чтобы дать графу возможность насладиться ароматом цветущего вереска. Он слышал жужжание пчел и крики куропаток, взлетавших впереди них.
Однажды над их головами воспарил орел.
Приятно было среди вселенской тишины слушать шелест ветра в траве да цоканье копыт.
Наконец показался далекий склон холма впереди и у его подножия — небольшой деревянный дом, в котором жила мать МакКэй.
Построенный ее приемным сыном, дом состарился от времени. Возле него росло несколько елок и пестрел цветами маленький газон.
Вара подъехала к дому и остановилась в ожидании лошади графа.
— Мы приехали, — тихо сообщила она.
— Вам следовало бы сказать, куда.
— Я привела вас к одной женщине, которую знают здесь под именем матери МакКэй, — объяснила Вара. — Она необычный человек и один из наиболее уважаемых членов клана.
— В каком смысле? — не понял граф.
— Она известна как Белая Колдунья. А попросту говоря — она целительница.
Девушка увидела, как граф напрягся, и поспешно добавила:
— К ней приходят все, кому требуется помощь. Миссис Бриден относит ей раненых птиц. Пастухи доставляют к ней больных ягнят и овец, и никто во всей округе не пользуется большим почетом и уважением.
Некоторое время оба молчали.
Вара уже почти не сомневалась, что граф повернет свою лошадь обратно. Но вместо этого он негромко спросил:
— Вы действительно верите, что она способна исцелить меня?
— Я уверена в этом! — воскликнула Вара. — Но главное — чтобы вы сами поверили в ее удивительные способности, и тогда лечение обретет силу.
И она снова испугалась, что граф ответит отказом, но он лишь промолвил:
— Мне нужно спешиться, или мы еще не доехали?
Гора свалилась с ее плеч.
— Мы спешиваемся, — сказала она, лошадей можно оставить непривязанными. не уйдут далеко.
Неожиданно граф улыбнулся.
— Что ж, если они разбегутся, ловить их придется вам!
Он соскочил на землю, и Вара сделала то же самое. Чтобы поводья не волочились по земле, они привязали их к шеям лошадей. Затем Вара подошла к графу и положила его руку на свое плечо. Отворив небольшую калитку, она повела графа по выложенной плиткой дорожке к дому. Тропа была узкая, и, чувствуя это, граф прижался к Варе плотнее.
Она постучала в дверь.
— Войдите! — ответили изнутри.
Вара прошептала:
— Осторожнее — здесь низкий потолок!
Граф пригнулся, и они вошли.
Возле очага, над которым висел огромный котел, наподобие тех, какими пользуются цыгане, сидела пожилая женщина. Матери МакКэй должно было быть уже очень много лет, но подсознательно Вара ожидала увидеть ее прежней, какой повстречала впервые.
Однако мать МакКэй была уже совершенно седая. Ее лицо сузилось, а старческие руки покрылись узловатой сеткой морщин.
Но глаза светились по-прежнему, а зрение было таким же острым, как в молодые годы. Взглянув на Вару, она сказала:
— Ты приходила ко мне совсем крохотной девочкой, когда прищемила палец.
— Подумать только, вы меня помните! — восхитилась Вара. — Вы исцелили меня тогда, а сейчас я привела к вам нынешнего графа Дорнохского, которому требуется ваша помощь.
— Я знаю, он слеп, — тихо молвила мать МакКэй.
Вара подумала, что ей стоило этого ожидать: проживая так далеко от ближайшей деревни, мать МакКэй тем не менее была в курсе всего происходящего,
Старуха показала рукой на стул, стоявший перед ней. Вара подвела к нему графа и помогла сесть,
— Я с большим сожалением услышала о болезни Вашей Светлости, — сказала целительница, — и вы должны поведать мне, как это с вами случилось.
Вара задержала дыхание, опасаясь, что граф ответит отказом. Однако он непринужденно произнес: Меня проклял индийский факир за то, что я застрелил двух человек, пытавшихся убить вице-короля.
— Духи говорили мне что-то в этом роде.
— Вам говорили духи? — вскричал граф. — Но я еще здесь никому не рассказывал о том, как все это произошло!
— Вы пришли сюда, чтобы я помогла вам, — продолжала мать МакКэй, — и, я сделаю все, подвластное мне, чтобы избавить вас от слепоты. Или, вернее, те, кои направляют мои силы, сделают все от них зависящее.
— Не могу выразить словами, как это важно для меня — заново обрести зрение!
— Вам нужно поверить и позволить тем, кто хранит нас, сделать свою работу.
С этими словами мать МакКэй поднялась со стула и, подойдя к окну, задернула шторы. Комната погрузилась в темноту, ее лишь немного разгонял свет очага. Мать МакКэй приблизилась к графу.
— Я собираюсь снять повязку с ваших глаз, — объяснила она. — Но вы должны держать их закрытыми. Не пытайтесь открыть их и тогда, когда Свет Господа коснется вашего лица!
Она умолкла в ожидании ответа, и граф кивнул.
— Я сделаю все, что вы скажете.
— Очень хорошо, — сказала мать МакКэй. — Я верю, вы сдержите слово.
Еще при входе в дом граф снял шляпу. Теперь мать МакКэй принялась развязывать полоску ткани. Вара смутно видела ее движения.
Повинуясь каким-то неясным силам, пламя в очаге сверкнуло и погасло, оставив только мерцающие угли. Вара догадалась, что мать МакКэй уже сняла повязку и опустила ее на стол. Затем она возложила свои ладони на лицо графа.
В доме было тихо, но Вара понимала, что мать МакКэй молится, обращаясь к духам, в которых верила.
Вдруг ей почудилось, будто, кроме них троих, в комнате есть кто-то еще. Это было необъяснимо, но в то же время и разумом, и телом она совершенно отчетливо ощущала чье-то присутствие.
Вара нисколько не усомнилась в том, что это и есть духи, призванные старой целительницей.
Закрыв глада и мысленно молясь о графе, она кожей осязала трепетание вокруг нее.
Стоит лишь открыть глаза, и она узрит свет, исходящий не из сего мира.
Это было столь необычно и вместе с тем реально, что у нее захватило дух. Она вздрогнула от неожиданности, когда тихим голосом мать МакКэй произнесла:
— Духи коснулись вас своими целительными лучами, но вы не должны открывать глаз до завтрашнего рассвета!
— Я понял, — ответил граф.
Вара открыла глаза.
Мать МакКэй заново накладывала повязку на глаза графа. Когда она уже завязывала ее на затылке, Вара подошла к окну и раздвинула шторы.
Мать МакКэй вернулась к своему креслу.
— Я не знаю, как мне отблагодарить вас, — промолвил граф. — Скажите, что я могу для вас сделать?
— Мне известно, что вы намерены помочь своему клану, — ответила женщина. — Людям нужна ваша помощь, и безотлагательно. Вождь должен позаботиться о своих людях!
— Это правда, — подтвердил граф. — И обещаю вам, что когда я снова смогу видеть, то наведу порядок везде и во всем.
— Вот слова, которые я хотела услышать, — обрадовалась мать МакКэй.
— Но мне бы хотелось отблагодарить вас лично, — настаивал граф.
Мать МакКэй улыбнулась.
— Вы всегда сможете найти меня здесь. Если понадобится моя помощь, я сделаю все с соизволения сил, проповедником которых я являюсь.