— Мы приехали, — тихо сообщила она.
— Вам следовало бы сказать, куда.
— Я привела вас к одной женщине, которую знают здесь под именем матери МакКэй, — объяснила Вара. — Она необычный человек и один из наиболее уважаемых членов клана.
— В каком смысле? — не понял граф.
— Она известна как Белая Колдунья. А попросту говоря — она целительница.
Девушка увидела, как граф напрягся, и поспешно добавила:
— К ней приходят все, кому требуется помощь. Миссис Бриден относит ей раненых птиц. Пастухи доставляют к ней больных ягнят и овец, и никто во всей округе не пользуется большим почетом и уважением.
Некоторое время оба молчали.
Вара уже почти не сомневалась, что граф повернет свою лошадь обратно. Но вместо этого он негромко спросил:
— Вы действительно верите, что она способна исцелить меня?
— Я уверена в этом! — воскликнула Вара. — Но главное — чтобы вы сами поверили в ее удивительные способности, и тогда лечение обретет силу.
И она снова испугалась, что граф ответит отказом, но он лишь промолвил:
— Мне нужно спешиться, или мы еще не доехали?
Гора свалилась с ее плеч.
— Мы спешиваемся, — сказала она, лошадей можно оставить непривязанными. не уйдут далеко.
Неожиданно граф улыбнулся.
— Что ж, если они разбегутся, ловить их придется вам!
Он соскочил на землю, и Вара сделала то же самое. Чтобы поводья не волочились по земле, они привязали их к шеям лошадей. Затем Вара подошла к графу и положила его руку на свое плечо. Отворив небольшую калитку, она повела графа по выложенной плиткой дорожке к дому. Тропа была узкая, и, чувствуя это, граф прижался к Варе плотнее.
Она постучала в дверь.
— Войдите! — ответили изнутри.
Вара прошептала:
— Осторожнее — здесь низкий потолок!
Граф пригнулся, и они вошли.
Возле очага, над которым висел огромный котел, наподобие тех, какими пользуются цыгане, сидела пожилая женщина. Матери МакКэй должно было быть уже очень много лет, но подсознательно Вара ожидала увидеть ее прежней, какой повстречала впервые.
Однако мать МакКэй была уже совершенно седая. Ее лицо сузилось, а старческие руки покрылись узловатой сеткой морщин.
Но глаза светились по-прежнему, а зрение было таким же острым, как в молодые годы. Взглянув на Вару, она сказала:
— Ты приходила ко мне совсем крохотной девочкой, когда прищемила палец.
— Подумать только, вы меня помните! — восхитилась Вара. — Вы исцелили меня тогда, а сейчас я привела к вам нынешнего графа Дорнохского, которому требуется ваша помощь.
— Я знаю, он слеп, — тихо молвила мать МакКэй.
Вара подумала, что ей стоило этого ожидать: проживая так далеко от ближайшей деревни, мать МакКэй тем не менее была в курсе всего происходящего,
Старуха показала рукой на стул, стоявший перед ней. Вара подвела к нему графа и помогла сесть,
— Я с большим сожалением услышала о болезни Вашей Светлости, — сказала целительница, — и вы должны поведать мне, как это с вами случилось.
Вара задержала дыхание, опасаясь, что граф ответит отказом. Однако он непринужденно произнес: Меня проклял индийский факир за то, что я застрелил двух человек, пытавшихся убить вице-короля.
— Духи говорили мне что-то в этом роде.
— Вам говорили духи? — вскричал граф. — Но я еще здесь никому не рассказывал о том, как все это произошло!
— Вы пришли сюда, чтобы я помогла вам, — продолжала мать МакКэй, — и, я сделаю все, подвластное мне, чтобы избавить вас от слепоты. Или, вернее, те, кои направляют мои силы, сделают все от них зависящее.
— Не могу выразить словами, как это важно для меня — заново обрести зрение!
— Вам нужно поверить и позволить тем, кто хранит нас, сделать свою работу.
С этими словами мать МакКэй поднялась со стула и, подойдя к окну, задернула шторы. Комната погрузилась в темноту, ее лишь немного разгонял свет очага. Мать МакКэй приблизилась к графу.
— Я собираюсь снять повязку с ваших глаз, — объяснила она. — Но вы должны держать их закрытыми. Не пытайтесь открыть их и тогда, когда Свет Господа коснется вашего лица!
Она умолкла в ожидании ответа, и граф кивнул.
— Я сделаю все, что вы скажете.
— Очень хорошо, — сказала мать МакКэй. — Я верю, вы сдержите слово.
Еще при входе в дом граф снял шляпу. Теперь мать МакКэй принялась развязывать полоску ткани. Вара смутно видела ее движения.
Повинуясь каким-то неясным силам, пламя в очаге сверкнуло и погасло, оставив только мерцающие угли. Вара догадалась, что мать МакКэй уже сняла повязку и опустила ее на стол. Затем она возложила свои ладони на лицо графа.