– Завтра – так завтра. Жду, – согласился Даниил и отключил телефон.
Дорога в Аргос не заняла много времени – всего около двух часов, – но подарила обоим молодым людям массу положительных эмоций. Взяв напрокат в Гитио небольшой шустрый автомобиль, они покружили по белым будто сияющим в солнечном свете улицам приморского города, расцвеченного яркими огненными кистями лантаны, нежно-шелковистыми алыми цветами гибискуса, белой кружевной пеной золотого лайма на яркой малахитовой листве. Полюбовались каскадами крыш, которые сочными апельсиновыми уступами спускались к тёплым бирюзовым волнам залива Лаконикос. И понеслись сквозь океан солнечного света, льющегося с бездонного небосклона, и навстречу им из-за горизонта выплывали всё новые и новые пейзажи удивительной земли. Мимо автомобильных окон проносились невысокие оливковые рощицы, и ветви деревьев с будто посеребрёнными стволами окутывала едва заметная пена цветения. Прозрачные рощи сменялись раскинувшимся на холмистых склонах разнотравьем лугов, иногда буквально обжигавших взгляд целыми морями дикорастущего мака. Когда зелёные холмы, местами вспененные светлыми каменистыми осыпями, на горизонте потянулись к небу, превращаясь в невысокие горы, дорога, словно серая змея, начала причудливо изгибаться между их склонов, взбираясь всё выше и кое-где даже становясь похожей на знаменитый серпантин. А сколько городов проплыло мимо, сколько старинных крепостей и величественных руин древности! Олеся даже не заметила, как быстро пролетело время, и около полудня они уже стояли в просторном светлом здании афинского медицинского центра. А ближе к вечеру после непродолжительных мытарств с обследованием, получив заверения о скорейшем информировании о результатах, молодые люди были Аргосе, петляя по его узким, но светлым от солнца улочкам в поисках нужного дома.
Войдя в маленький уютный двухэтажный домик с террасой на втором этаже, Олеся огляделась и шутливо просила:
– И где ещё у тебя есть такие прибежища?
– Не важно, – улыбнулся Даниил. – Главное, что они есть.
– Ну, да, – согласилась девушка и направилась на второй этаж осваиваться. – Ты как хочешь, а я – в душ.
– Давай, – кивнул ей в ответ мужчина. – Ты права: освежиться будет не лишним. Я тоже сейчас подойду.
Как бы замечательно последнее время не чувствовала себя его подруга, Даниил всё равно старался не оставлять её одну.
Выйдя из душа первым, мужчина вытерся насухо приготовленным полотенцем и, бросив его на небольшую кушетку, натянул светлые лёгкие брюки. После достал из дорожного саквояжа старую кожаную сумку. Потом нацепил на нос рабочие линзы, извлёк на свет каменную голову и установил её на небольшом столе возле приоткрытого окна. Что-то странное было в ней. Что-то, что стало видно лишь сейчас, когда он не торопясь разглядывал её в лучах дня. Даниил покрутил её в разные стороны, осмотрел место скола на шее и поразился тому, что камень на нём не гладкий, а имеет рисунок, как будто дотошный скульптор много веков назад высек вовсе не фигуру изуродованной богами женщины, потерявшей однажды столь важный фрагмент своего тела, а только её голову. Зато зачем-то в мельчайших анатомических подробностях.
Жаркий южный ветер заглянул в открытое окно мастерской, с любопытством ребёнка приподняв тонкую штору. Вместе с ним на перила террасы села маленькая птичка, похожая на воробья, только светлее. Шустрая, взъерошенная, забавная, с чёрными угольками глаз, привычная к людям и оттого совершенно не испугавшаяся глядящего на него человека.
– Бу! – резко сказал мужчина и качнул в сторону пернатого гостя удерживаемой в руках головой скульптуры. Птичка тут же взмахнула крылышками и взлетела, коротко чирикнув. Но спустя мгновенье на широкие жёсткие лапы раскинувшейся под окном и нынче неподвижно замершей в жарком мареве финиковой пальмы откуда-то сверху упал небольшой камень. Он неудачно отскочил от не захотевшей прогибаться ветки, ударился о каменный уступ, звонко стукнул по выложенной плиткой дорожке, огибающей дом, и затих.
– Эт-то ещё что такое? – негромко пробормотал Даниил и, быстро выйдя на террасу, огляделся по сторонам.
За высоким выложенным словно из тёплой кремово-песочной крупной мозаики забором не было ни души. Не слышно было и топота удаляющихся ног убегающего пакостника. Улочка была пуста. Лишь у стены противоположного дома разморённая дневной жарой спокойно спала большая лохматая собака. Даниил удивлённо покрутил головой и хотел уже уйти обратно в комнату, когда взор его упал на серые крошки и кусочки, отколовшиеся от прилетевшего нежданчика.