Так что они держали рты на замке и наблюдали.
Класс судачил о загадочном исчезновении Бертрама, пока кто-то не заявил, что видел, как пропавший бежал по коридору.
— Да-да, так и было, — раздалось немедленно, и вскоре ребята сошлись на том, что хулиган, по своему обыкновению, решил прогулять урок и в конце концов объявится. Возражать пытался только Хэл, но его никто никогда не слушал.
У Кевина до конца дня дрожали руки и не было никакого желания с кем-то разговаривать.
— Пусть… пусть очки перестанут работать, — отчаянно шептал мальчик, сидя в туалете на очередной перемене. Но очки только вибрировали, жужжали, как помехи в динамике, да нагревались, пока горе-волшебнику не пришлось снять их. Этому могущественному артефакту подчинялось все на свете, но только не он сам. Просить его сломаться было так же бессмысленно, как пытаться повернуть время вспять.
Кевин слонялся по школе с бледно-зеленой физиономией, зеленевшей еще сильнее, стоило мальчику подумать о Бертраме или Николь, но до конца уроков все шло своим чередом. Звенели звонки, дети сновали по школе. Где-то в этой суете потерялись и две жертвы очков. О них забыли.
«С глаз долой — из сердца вон, — думал Кевин. — Оказывается, так действительно бывает».
После школы Джош добрый час распекал друга, утверждая, что тот повел себя, как последний идиот:
— Бертрам заслуживал, чтобы его сунули головой в унитаз или подвесили к флагштоку за трусы, но не этого! — возмущался он. — И тебе совершенно не следовало пытаться управлять сознанием Николь! Бьюсь об заклад, во всем мире не найдется достаточно энергии, чтобы подчинить эту упрямую девчонку!
Но сделанного не воротишь, сколько ни кричи.
На столе Кевина стояла клетка для грызунов. Кто-то подарил ее мальчику на прошлое рождество, но с тех пор, как змея Тэри пробралась в мамину шкатулку с украшениями, в доме Мидасов не разрешалось держать никого, кто влез бы в шкаф, поэтому подарок так и пылился.
Сегодняшних событий мама бы тоже не одобрила.
На кучке кедровых опилок лежала Николь Паттерсон, ростом не больше шести дюймов.
Девочка крепко спала — наш волшебник усыпил ее сразу, как только уменьшил, — но рано или поздно она проснется.
— Что ж, — начал Мидас, — могло быть хуже. Я мог бы превратить ее в креветку.
— Да уж, — хмыкнул Джош. — Можешь не сомневаться, она не забудет тебя отблагодарить, когда проснется. — Кевин понуро опустил голову. — Тебе нужно пожелать себе замок на рот, чтобы хоть иногда помалкивать.
Горе-волшебник кивнул:
— Это было бы справедливо.
— Еще как. Ты заслуживаешь кое-чего похуже, но вот чего, я не знаю.
Кевин коснулся кармана рубашки, где лежали очки, как будто давая клятву верности. Мальчика так и тянуло надеть их, почувствовать приятную тяжесть на переносице. Очки забрали бы весь стыд и страх, дали бы силу и могущество. Сейчас горе-волшебник ощущал только слабость и опустошенность. Как будто очки забрали с собой частицу его души.
Николь проснулась часов в пять.
Два друга, внезапно растерявшие все самообладание, полезли прятаться за мебелью, каким-то образом ухитряясь не производить шума.
— Что за?.. — Девочка огляделась. — Да-да, очень смешно. А теперь выпустите меня.
Из укрытия осторожно высунулся увенчанный очками любопытный нос — она стояла на красном беговом колесе, изначально предназначенном для мелких грызунов.
— Кевин Мидас! — крикнула Николь. — Я так и знала. Надеюсь, здесь нет хомяков.
— Нет, — ответил мальчик. — Только ты.
Девочка зевнула:
— Который час? — Она бросила взгляд на свои крошечные часики с Микки Маусом. — Ну вот, пропустила гимнастику. Пойду, а то родители меня убьют.
— Послушай, Николь, — начал Джош, вылезая из-под стола. — Ты не можешь отправиться домой в таком… состоянии.
— В каком еще состоянии? — поинтересовалась девочка.
Мидас закатил глаза. Неужели ее сознание помутилось настолько, что она даже не замечает, что что-то не так?
— Николь, — сказал мальчик, — если ты не заметила, ты очень, очень маленькая.
— Не маленькая, а миниатюрная, — отозвалась девочка. — Это совсем не одно и то же. И потом, не бывает маленьких людей, бывают ограниченные мозги. — Николь соскочила с колеса и подошла к пластмассовой стенке клетки. Девочка посмотрела прямо в правый глаз Кевину: для нее это было все равно что смотреть на огромный школьный глобус. — Шутки закончились. Мне нужно домой.