Глава 2
Бренвен познакомилась с Уиллом на первом же приеме в Вашингтоне, на который ее взял Джейсон.
Это был прием в бразильском посольстве: множество людей в вечерних туалетах, повсюду шампанское, музыка и испанский и португальский языки. Она была удивлена, когда после получаса Джейсон оставил ее в одиночестве, предварительно пошептав на ухо свои инструкции:
— Смешайся с толпой и прислушивайся ко всему, что говорят вокруг. Я на некоторое время исчезну, но скоро вернусь.
Внезапно смутившись, Бренвен проигнорировала его указание смешаться с толпой, а вместо этого устроилась в укромном местечке у стены под листьями растущей в кадке пальмы. Там она отхлебывала шампанское из бокала и наблюдала за окружающими, размышляя, так ли уж ей в действительности хотелось оказаться здесь.
— Hola, senorita![2] — Он подошел к ней сбоку в то время, как она, отвернувшись, смотрела в другую сторону. — Или senora?[3] Hasta la vista![4] или что там еще? По правде говоря, я не говорю по-испански. И по-португальски тоже.
Бренвен повернулась, привлеченная нотками теплоты и веселья, которые она услыхала в этом мужском голосе. Она улыбнулась.
— По правде говоря, я тоже.
— А, черт! — Он улыбнулся, прислонившись одним плечом к стене. — Похоже, что я проиграл пари.
— Вы? Пари? — Бренвен не могла не улыбнуться. Что-то в этом молодом человеке заставляло ее чувствовать себя полностью свободной, хотя она совершенно его не знала. Он был очень высоким, под два метра, худощавым, с длинными руками и ногами. Его смокинг был расстегнут, а бабочка слегка перекосилась, но по раскрепощенным жестам и легкой сутулости можно было понять, что ему абсолютно все равно. Внешность молодого человека нельзя было назвать ни красивой, ни невзрачной, у него был тот тип лица, который с возрастом становится все более представительным: худые щеки, прямой нос, подвижный большой рот и высокий благородный лоб. У него были светло-русые волосы с выгоревшими на солнце прядями, а большие залысины делали его высокий лоб еще выше, хотя он, без сомнения, был самым молодым на этом вечере.
— Я поспорил с моим приятелем, вон там, — сказал он, оборачиваясь. — …Э-э, а где же он? Ну, как бы то ни было, я поспорил с ним, что вы из Аргентины. У аргентинских женщин иногда бывает такая же белая, как и у вас, кожа, и черные-черные волосы, уложенные так же, как у вас, и такое элегантное платье… Вот уж не думал, что я ошибусь.
— Извините, — сказала Бренвен, все еще улыбаясь. — Вы не угадали страну. Вы не угадали даже полушарие.
Ей были очень приятны его комплименты, хотя она все еще чувствовала себя не очень ловко в этой обстановке. В этот день она впервые в жизни была у парикмахера, и он гладко зачесал ее волосы назад, а затем уложил их в виде восьмерки на затылке. Ее «элегантное платье» было простым прямым платьем до щиколоток из синего атласа, узкие бретельки которого были расшиты стразами. Можно было простить этого мужчину, который подумал, что она приехала издалека. При взгляде в зеркало она казалась экзотичной даже самой себе.
— Не то полушарие? Хм… О’кей. — Он прищурился и с шутливо-серьезным видом медленно обошел вокруг нее, как бы изучая скульптуру. — Догадка номер два, основанная на том факте, что я уловил легкий акцент в вашем голосе. Ирландия? Что вы… Эй, руки прочь, злодей!
Бренвен рассмеялась. Он так внимательно рассматривал ее, что наткнулся на пальму, и его голова и плечи запутались в жестких, колючих листьях.
— Я думаю, будет лучше сказать, листья прочь! — остроумно заметила она, мелодично рассмеялась и, сделав шаг назад, взяла его за руку, чтобы помочь выбраться из зарослей. Услышав ее слова, он тоже рассмеялся.
Внезапно они оба замолчали, осознав, что их руки соприкасаются, и посмотрели друг другу в глаза. Бренвен его глаза показались такими же теплыми и светлыми, как и голос и манеры. Глядя в них, она увидела, как шаловливые искры в них погасли, а зрачки расширились. Она сделала глубокий вдох — и они резко отдернули руки друг от друга.
— Ита-а-ак, — сказал он, также сделав глубокий вдох, — я прав? Вы ирландка?
— Это уже близко. Я из Уэльса, но во мне очень много ирландской крови. Меня зовут Бренвен, Бренвен Теннант. То есть, — она вспыхнула, поняв свою ошибку, и тут же заторопилась исправить ее, — то есть я хотела сказать, что Теннант — моя прежняя, валлийская фамилия. Я больше не живу в Уэльсе. Я живу в Редмунде, в Виргинии, и моя фамилия — Фарадей. Бренвен Фарадей.