Чандлер долго молчал. Наконец он повернулся к Личу и Филипсу и сказал следующее:
— Нам нужен инспектор Абберлин.
Убитую женщину звали Анни Чапман. Последним, кто видел её живой, был Тимоти Донован — помощник управляющего ночлежным домом по адресу 35 Дорсет стрит. Дорсет стрит находилась в пяти минутах ходьбы от дома номер 29: нужно было только миновать рынок Спиталфилдс, пересечь Коммерческую Дорогу рядом с пабом «Десять колоколов» и свернуть на Ханбюри стрит.
Анни наведалась в ночлежку ещё до заката. Денег у неё не было, а в кредит Донован не пустил. «Не сдавайте кровать» — попросила Анни: «Я скоро заработаю денег». Как Анни заработает денег, ни у кого сомнения не вызывало.
Миссис Чапман овдовела два года назад. Жили они с мужем несчастливо: мистер Чапман крепко пил. Первый ребёнок Чапманов — девочка — умерла в младенчестве от менингита. Младший сын Анни был калекой от рождения и жил в благотворительном детском доме. Другая дочь убежала в пятнадцать лет с цирковой труппой во Францию. Оставшись одна в сорок семь лет, Анни пристратилась к спиртному.
Она неплохо вязала крючком и раз в неделю относила свои нехитрые скатёрки, коврики и покрывала для стульев на Стратфордский рынок — милях в четырёх от Уайтчапела. Чем и зарабатывала на жизнь. Если бы не пристрастие к «женеве», как тогда называли джин, и крепкому элю, она смогла бы перебиваться с хлеба на воду. Но, из-за выпивки, именно на хлеб и воду, да ещё и с крышей над головой, ей не хватало, отчего Анни регулярно выходила ночью на улицы Уайтчапела. В её годы и с её внешностью много она заработать не могла — только чтобы заплатить за постель в ночлежном доме
В тот день Амелия Палмер столкнулась с Анни как раз неподалёку от ночлежки. Анни стояла посреди Дорсет стрит, опустив плечи, поёживаясь под мелко моросящим дождиком. Миссис Палмер давно знала Анни: ещё с тех пор, когда был жив её муж. Иногда помогала ей деньгами.
За пару дней до этой, последней встречи, миссис Палмер уже пересекалась с Анни здесь же, на Дорсет стрит. Было ещё светло. Анни выглядела измученной и как-то бесцельно, еле переставляя ноги, брела по улице, подставив лицо прохладному ветру.
— Сил у меня больше не осталось… Мне, наверное, стоит пойти в больницу, — сообщила она Амелии. — Были бы у меня крепкие ботинки, я бы пошла в Кент. Хмель собирать на ферме. Как раз самая пора…
Ранней осенью бедный ист-эндский люд ходил пешком в сельскую местность на уборку хмеля. Фермеры кормили сезонных работников, пускали их ночевать в тёплые сараи и даже немного платили.
— Вы что-нибудь ели сегодня, Анни?
Чапман безучастно передёрнула плечами.
— И чашки чая не выпила за день… Если сестра пришлёт мне ботинки, я пойду хмель собирать… Только вот с силами соберусь…
Сестра Анни жила в Вест-Энде и время от времени подкидывала Анни мелкую денежку или старую одежду.
Миссис Палмер дала Анни пару пенсов и попросила её купить себе еды. Но ни в коем случае не выпивки.
В это вечер, 7 сентября, они увиделись в последний раз. За несколько часов до смерти Анни Чапман. Амелия Палмер поинтересовалась, пойдёт ли Анни в Стратфорд к открытию утреннего рынка.
— Мне совсем плохо, Амелия… Совсем плохо… Я уже ничего не могу делать…
— Анни, может быть вам сейчас же пойти в приют и лечь?
— У меня пока нет денег… А мистер Донован не пускает в кредит…
Миссис Палмер уже полезла в кошелёк, чтобы достать оттуда пару монет, но Анни грустно покачала головой:
— Не давайте мне ничего, Амелия. Нельзя мне вот так сдаваться. Я должна заработать денег.
— Анни, уже скоро вечер. Где же вы заработаете? — миссис Палмер была женщиной доброй и сердобольной, но строгих моральных принципов. Она отказывалась признаться даже себе самой в том, что её старая знакомая опустилась до проституции.
— Я пойду в Воксалл и попрошу денег у сестры, — тихо ответила Анни. Это была её обычная версия. Позволявшая поддерживать видимость приличия. — Мне нельзя сдаваться. Нужно собраться с силами и достать денег. Иначе мне будет негде спать.
На этом они расстались. Уходя, миссис Палмер оглянулась. Анни Чапман такой и запомнилась ей на всю оставшуюся жизнь: одинокой, ссутулившейся, стареющей женщиной с отсутствующим взглядом, с влажным от измороси лицом.
Во второй раз Анни появилась в ночлежке на Дорсет стрит в половине второго ночи. Донован застал её на кухне сидящей рядом с угольной печкой вместе с парой других регулярных постояльцев. Кто-то угостил Анни горячей картошкой. Анни грелась и запивала картошку пинтой разносного пива. Донован спросил, принесла ли она денег, чтобы заплатить за ночлег. Анни призналась, что у неё было пять пенсов, которые ей «дали родственники», но она почти всё уже потратила.