Капающая вода уже начинала действовать на нервы, и раздражение стало проталкиваться через страх, выбираясь на первый план. Безнадежность ситуации, в которой оказался мальчик, вызвала новую порцию слез. Он продолжал обшаривать пол вокруг себя, тихонько всхлипывая и шмыгая носом.
- Не знаю, сколько прошло времени с тех пор, как я проснулся.
Об этом было трудно судить, ничего не видя, и не слыша - тем самым, не имея сравнения с окружающим миром. К тому же, в том состоянии, в котором он находился, время было последнее, о чем хотелось думать. Жутко хотелось пить, во рту была пустыня, а в горле стоял непроходимый ком. Мелкая пыль, поднимаемая с пола руками, забивалась в нос и в рот, попадала в глаза, и от этого приходилось очень часто моргать.
С каждой каплей воды, звук которой доносился с самого пробуждения, утекала надежда на спасение. По своей наивности, он рассуждал, что скоро придут родители, и вытащат из этого кошмара. Но, откуда они могли знать, где их сын находился, если даже сам не мог того знать?
- Другой «я» пытался возразить по этому поводу, считая, что родители всегда знают, где находятся их дети. Просто нужно их немного подождать, и все снова будет хорошо.
Хотелось вскочить на ноги, и бежать, и Миша едва сдерживался от этого порыва. Бежать-то было некуда, темнота, хоть «глаз выколи», можно было налететь на стену, и разбиться насмерть. Или, еще хуже, где-нибудь рядом мог оказаться открытый колодец, или погреб, в который можно запросто упасть, и переломать себе все кости. Когда он лишился возможности видеть, по большому счету и слышать (так как, кроме падающих капель, других звуков не было), сильно обострилось воображение. И он так ярко представил, как падает в глубокий колодец, с каменными влажными стенами; как при ударе об илистое дно, с отвратительным треском, ломаются кости рук и ног, трещат ребра, словно сухие ветви, как лопается череп, словно арбуз, и он еще успевает все это прочувствовать.
Тело непроизвольно заныло, и мальчик в голос зарыдал, так явно ощутив, что его так никогда и не найдут. От плача еще сильней разболелась голова, но остановиться он не мог. У подростков не хватает сил, чтобы прекратить плач, пока он сам себя не истощит. Тем более, оказавшись в таком сыром и холодном месте, ничего не видя, и не понимая, слеп ты, или просто кругом кромешная тьма.
Это продолжалось довольно долго, а, может, прошло всего пару минут, трудно было сказать, но он перестал плакать. Дрожа всем телом, обхватил себя руками, стараясь хоть как-то согреться. Но от прикосновения своих же собственных ледяных рук, задрожал еще сильнее. Под пальцами ощущалась «гусиная кожа», плотной пленкой покрывшая все тело. Нужно было двигаться, чтобы согреться. Но, только куда двигаться? И тогда он решил, что стоит попробовать ползти на звук капающей воды. Если она действительно капает из крана, или из трубы, то по этим коммуникациям можно было бы найти место, откуда они приходят в это помещение. Потом можно было думать, как отыскать дверь. Должна же тут быть дверь, как-то же он сюда попал! Если только эта дверь не являлась люком, находящимся где-нибудь на потолке. Высота этого места так же была сплошной загадкой.
Отогнав мысли о люке, держа в голове именно обычную дверь, мальчик определил примерное направление, куда нужно двигаться. Вода капала чуть левее от того места, куда он пристально пытался всмотреться.
- Прощупывая пол перед собой, я начал было свое движение вперед, но в этот момент случилось то, к чему и подходит мой рассказ...
Прямо по пути, метрах в 6-8, в темноте вдруг вспыхнули яркие желтые глаза. Это произошло так неожиданно, что Миша сначала даже растерялся. Только что их не было, но лишь на секунду он опустил взгляд вниз, прощупывая дальнейший путь, и поднял обратно - они уже тут как тут. Первой реакцией была радость, что все-таки не ослеп, но в следующее мгновение на него накатил животный страх. В одном помещении с ним в помещении что-то было. Какое-то существо, и должно быть, весьма крупное, так как эти глаза были просто огромные, даже по сравнению с глазами ребенка. И располагались они даже выше его уровня (он в тот момент полз на четвереньках). Кровь застучала в мозг бурными потоками, и каждый ее прилив был схож с волнами, ударяющимися о скалы во время шторма. Он перестал слышать свое дыхание, шум падающей воды - вообще все, что его окружало, было заглушено страхом.