— Для меня очевидно одно, — возразила Тереза. — Елена еще ребенок, и ей нужна мать. И не надо использовать ее в своих интересах.
— Я не использую ее, Терри. Я спасаю ее. — Рики протянул руку и достал с заднего сиденья еще одну бумагу. — Прочти-ка вот это, — властным тоном произнес он. — Любой юрист, занимающийся вопросами опекунства, скажет, что это правильно. Со многими из них я уже консультировался.
— Разве ты можешь позволить себе раскошелиться на юристов? — удивилась Терри.
— Нет, конечно. Я представил счета в суд в качестве твоих платежных обязательств, — заявил он со зловещей безмятежностью в голосе. — Надеюсь, тебе не понадобится судебного предписания, чтобы оплатить их. Я не допускаю мысли, что ты будешь в суде оспаривать разумность моего решения обратиться к специалисту по поводу нашей с тобой дочери, ведь сама ты чересчур занята, чтобы позаботиться о ней.
Опять наша дочь. Терри с грустью подумала, что Рики связал ее по рукам и ногам и так будет продолжаться до тех пор, пока Елена не вырастет. Именно в этом и состоял для него главный смысл появления дочери на свет.
Она взглянула на протянутый ей документ.
— Что здесь?
— Только то, что отвечает интересам ребенка. — Без этой фразы не обходился ни один бракоразводный процесс, и Рики, похоже, было приятно сознавать, как быстро он освоил данную лексику. — Назначение меня опекуном с установлением соответствующего содержания мне и ребенку, чтобы мы с Еленой не чувствовали себя обездоленными. На это пойдет сорок процентов твоего годового дохода. А чтобы я мог всегда оставаться при ней, ты примешь на себя ответственность за наши общие долговые обязательства. Так мне не придется искать работу вне дома.
— Да, это настоящая жертва с твоей стороны. Особенно учитывая твою тягу к работе. — Терри пыталась сдерживать гнев. — Кстати, любопытно, когда же мне будет позволено видеться с ней? Может, в перерывах между двумя работами, на которые мне придется устроиться, чтобы содержать домашний детский садик в твоем лице?
— Раз в две недели, на выходные, — произнес Ариас голосом человека слишком рассудительного, чтобы его можно было вывести из равновесия. — Кроме того, при соблюдении определенных условий тебе будет разрешено ужинать с девочкой раз в неделю.
Его спокойствие обезоруживало.
— Каких условий? — спросила Терри.
Рики кивнул на документ.
— Ты будешь жить не далее трех миль от нашего с дочерью дома. Так чтобы она возвращалась после свиданий с тобой не очень поздно. — Он снова положил руку ей на колено. — Да и тебе самой это будет лучше. Если по вечерам у меня возникнут какие-то дела, я смогу оставлять Елену с тобой, вместо того чтобы нанимать сиделку. Я буду только приветствовать такие неформальные отношения, разумеется, если они не повлияют на размер моего содержания.
Он едва не сиял от удовольствия. Тереза вдруг отчетливо увидела свое будущее глазами Рики? Чтобы обеспечить ему гарантированное содержание и самой добиваться опекунства, она будет вынуждена слишком много работать, а он получит удобную возможность держать ее на коротком поводке, спекулируя на ее материнских чувствах. У самого же Рики на воспитание дочери просто не будет времени, и Терри останется уповать лишь на то, что, когда Елена начнет мешать ему, он будет изредка оставлять дочь у нее.
— Я мог бы предоставить тебе еще больше времени для встреч с дочерью, — тихо добавил он. — Но для этого ты должна выполнить еще одно условие. — Рикардо выдержал многозначительную паузу. — Ты не будешь видеться с Кристофером Паже вне работы. Если это трудно, можешь подыскать другую работу.
Терри почувствовала, что задыхается, и хотела было открыть дверь, но Рики схватил ее за руку.
— Через десять дней нам назначена встреча в примирительной камере.[2] — Теперь он говорил более просто и доверительно. — Может быть, нам удастся решить с опекунством без суда. Терри, тебе достаточно подписать бумаги, и нам не придется проходить через весь этот ад.
Он обращался к ней так, словно она уже на все согласилась. За пять лет, прожитых с Терезой, Рикардо Ариас привык, что всегда может сломить ее. Он взял ладонь жены в свою и заглянул ей в глаза с неожиданной теплотой.
— Тер, или он или я. Прошу, откажись от него, хорошо? — Он сильнее стиснул ее руку. — Может быть, тогда у нас появится еще один шанс.