Паже опустил кий и неожиданно произнес:
— Послушай, я понимаю — это я все испортил.
Карло приготовился разбивать и не поднял головы; хлестким ударом он направил белый шар в выстроенный у противоположного борта треугольник; шары разлетелись во все стороны — два из них угодили в лузы.
Юноша был настроен решительно.
— Неплохой удар, — заметил Паже.
Карло окинул взглядом стол.
— Ты себе все испортил, — сказал он. — Это не одно и то же.
— То есть?
Карло изготовился для очередного удара.
— В этом деле с Рики ты сам себе подгадил, правильно? Проблема усугубляется еще и тем, что с детских лет ты был для меня идеалом. И когда моя вера в тебя пошатнулась, я испугался до смерти. — Карло наконец оторвал взгляд от стола. — Пап, тебе здорово повезло, ты единственный в мире человек, перед которым мне ни за что не хотелось бы ударить в грязь лицом. Долгие годы ты был единственным, на кого я мог надеяться и целиком положиться. Как я и сказал на суде.
Паже молча смотрел в глаза сына. Он не знал, что ему ответить.
Карло вновь склонился над столом.
— Наверное, быть отцом дерьмовое занятие, да?
Очередной шар исчез в лузе.
— Временами, — произнес Паже. — В основном не так уж плохо.
Карло сыграл шара от борта.
— Однако я уже не мальчик, — проговорил он. — Ты же не можешь всю свою жизнь только и делать, что переживать из-за меня. Или злить меня.
— Я, собственно, и не имел этого в виду.
Минуту они молчали.
— Так что там у тебя с Терри? — спросил Карло, загоняя в лузу пятый подряд шар.
Крис удивленно вскинул брови.
— Я не знал, что тебе это интересно. — Он невесело усмехнулся.
— На днях мы с ней снова ходили в ресторан. Я решил объявить амнистию. — Карло добродушно улыбнулся. — Словом, ты понимаешь? Решил образумиться, пока окончательно не достал вас всех.
Паже, недоумевая, покачал головой. То, что сын вступился за Елену, наполняло его сердце гордостью и грустью одновременно. Из разговора с Терри он понял, что для нее это было огромным облегчением.
— Ты даже не представляешь, сколько ты сделал для Елены, — с чувством сказал он. — Дело не в том, что ты мой сын и я люблю тебя: ты сделал больше того, о чем мы с Терри могли бы просить тебя.
Карло равнодушно пожал плечами и отправил в лузу шестой шар.
— Терри хороший человек, — сказал он. — Чего не скажешь о ее жизни.
— С чего ты заговорил об этом? — спросил Паже после секундного колебания.
— Я вспомнил, почему я сразу почувствовал симпатию к ней, — ответил Карло, примериваясь к очередному шару: тот скользнул к лузе, и он пробормотал: — Семь.
— Так почему же? — поинтересовался Крис.
— По двум причинам. — Карло загнал в лузу еще один шар и, широко улыбаясь, посмотрел на отца. — Во-первых, она говорит то, что думает, — иногда даже законченными предложениями. Во-вторых, она говорит со мной как со взрослым. Конечно, по возрасту она ко мне ближе, чем ты. — С видимым удовольствием, продолжая улыбаться, Карло заключил: — Между прочим, восемь: ноль. Ты проиграл.
— Я хочу погулять, — сказала Елена.
Стояла осень; прошло около полугода с тех пор, как Крис был признан невиновным и отпущен. Девочка стояла у окна, подставив лицо солнцу; теперь она проявляла живой интерес к окружающему миру и все более становилась похожа на того общительного и доброжелательного ребенка, каким ее знала Терри. Если она и вспоминала отца, то не в связи с болью, которую он ей причинил. Так или иначе, но память Елены отчаянно цеплялась за то время, когда они втроем жили вместе, одной семьей. Терри с горечью признавалась себе, что в каком-то смысле Роза нашла идеальный выход из ситуации: Елене больше не надо было поддерживать отношения с отцом и, подчиняясь строгому режиму посещений, который установил бы для Рики суд по делам брака и семьи, терзаться чувством вины и раздвоенности. Что касается самой Терезы, которая достаточно натерпелась, то она могла вздохнуть с облегчением — ей уже никогда не придется смотреть в зловещие глаза Рикардо.
— Может, сходим в парк «Золотые ворота»? — предложила Тереза.
— Давай. — Елена робко посмотрела на мать и после секундного колебания спросила: — Как думаешь, может Карло пойти с нами? Он совсем перестал играть со мной.
Терри пристальнее всмотрелась в лицо дочери и заметила, как загорелись у той глаза. Тереза знала, что это была уловка: детским чутьем Елена давно уже догадывалась, почему они с Карло больше не встречаются.