Крис улыбнулся.
— С впечатлительными барышнями легче иметь дело, когда они посещают начальную школу.
Терри машинально улыбнулась в ответ, но его шутливое замечание неприятно резануло ей слух; ей показалось, что он намекает на Рики. Она сидела точно завороженная, не в состоянии отвести от него глаз.
Паже наблюдал за Еленой и, казалось, не видит Терезы, но она почему-то была уверена, что он чувствует на себе ее пристальный взгляд.
— Убежден, — произнес он, — после того, что случилось с Карло, тебя не перестает мучить один вопрос, а именно: как же я на самом деле отношусь к Елене?
Терри смешалась — Крис словно читал ее мысли.
— Я знаю, ты жалеешь ее, — вполголоса проронила она. — Но ты прав: меня это тревожит.
Он повернулся к ней лицом.
— То, что произошло с Еленой, иначе как трагедией не назовешь. Неужели ты думаешь, я буду обвинять ее за это? Так что не стоит усложнять себе жизнь, договорились?
«Сможешь ли ты полюбить ее?» — подмывало спросить Терезу. Но она не была уверена, что сейчас это имело значение.
За два месяца до ноябрьских выборов федеральное «большое жюри» предъявило обвинения Маккинли Бруксу.
Формально ему вменялось в вину посягательство на федеральное законодательство, регулирующее организацию и проведение предвыборных кампаний, а также на гражданские права Кристофера Паже. Однако суть обвинения сводилась к тому, что Брукс — очевидно, по наущению Джеймса Коулта — помешал полиции провести объективное расследование обстоятельств убийства Рикардо Ариаса. В качестве свидетелей фигурировали Джек Слокам и консультант по политическим вопросам Джордж Нортон, причем последнего освободили от ответственности перед судом за то, что он представил отчет о своих разговорах с Бруксом, Слокамом и помощником Джеймса Коулта.
В день предъявления Бруксу обвинения Паже встретился с Джонни Муром. Приятели сидели за стойкой бара перед телевизором; вот-вот должен был начаться вечерний выпуск новостей. Перед Паже стоял бокал «мартини», Мур, как всегда, пил свою минеральную воду.
— Не надоела тебе еще эта гадость? — осведомился Крис.
Джонни улыбнулся.
— Еще как. К десяти вечера я совершенно зверею. Мало того, что меня начинает буквально распирать от красноречия и я готов сцепиться с любым горе-политиком, окажись он рядом. К тому же мне еще становится нестерпимо скучно в пьяной компании.
— Джонни, может, тебе найти новое увлечение? Ходить в спортзал, например.
Мур скорчил гримасу отвращения.
— Чтобы тягать штангу перед зеркалом? Страдая алкоголизмом, ты, по крайней мере, можешь разделить свою участь с другими. Что касается нарциссизма, то я могу удовлетворять эту слабость опосредованно. Через тебя.
Паже улыбнулся и посмотрел на экран; начинались новости.
В центре внимания были выдвинутые против Брукса обвинения. Ведущая, чем-то напоминающая Марлу Маплз, блондинка, говорила голосом, каким обычно повествуют о захвате заложников или стихийных бедствиях:
«Сегодня были предъявлены обвинения окружному прокурору Сан-Франциско Маккинли Бруксу, которого подозревают в том, что он, используя свое служебное положение, вмешивался в ход кампании по выборам в Сенат, а также препятствовал нормальной работе суда в ходе процесса над известным адвокатом Кристофером Паже…»
На экране появился Маккинли Брукс; мрачнее тучи, он в окружении своих адвокатов выходил из здания федеральной администрации. Брукс отказался говорить с прессой.
Ведущая продолжала:
«Обвинение против Брукса основывается на показаниях политического консультанта Джорджа Нортона, который утверждает, что говорил с Бруксом от имени Джеймса Коулта, претендента на пост губернатора. Как стало известно из источников, близких к федеральному «большому жюри», он передал предназначавшиеся на избирательную кампанию деньги Рикардо Ариасу, бывшему мужу Терезы Перальты, которая является сотрудником фирмы мистера Паже. За это Рикардо Ариас должен был выступить с сенсационными разоблачениями мистера Паже и его сына. После загадочной смерти Рикардо Ариаса мистер Нортон — предположительно, следуя инструкции, полученной им от одного из ближайших помощников Джеймса Коулта, — снова связался с окружным прокурором Бруксом, который должен был помешать полиции установить связь между Рикардо Ариасом и Джеймсом Коултом. Джеймс Коулт отрицает все обвинения в свой адрес…»
На экране появился Коулт; окруженный камерами, он стоял у пальмы во дворе своего дома в Бел-Эйр, напряженный, но сосредоточенный.