Паже впервые вошел в церковь в Монтальчино.
У алтаря стояли Карло и Елена. Крис был немало удивлен, что Терри удалось уговорить священника, и тот согласился обвенчать ее с некатоликом. Ему оставалось только надеяться, что она не прибегла к какому-нибудь граничащему со святотатством обману.
Когда они шли к алтарю, он прошептал:
— Надеюсь, ты ничего не соврала про меня?
Ее глаза радостно блестели.
— Разумеется, нет, — невинным тоном произнесла она. — Ведь это твои отпечатки пальцев нашли на вазе с цветами у входа в церковь?
— Боже мой, — пробормотал Паже. — Только бы это было законно.
Терри двусмысленно улыбнулась.
— Поверь, я сама на это надеюсь.
В следующее мгновение они предстали перед священником, крепким мужчиной с крестьянским лицом и излучавшими радушие карими глазами. По обе стороны стояли их дети.
Церковь с ее скромным очарованием произвела на Паже благоприятное впечатление, хотя он и подозревал, что в этой заброшенной церквушке никто никогда не бывает. Потом он поднял глаза на Терезу Перальту, и все остальное перестало для него существовать.
Ее взгляд, торжественный и строгий, был устремлен к алтарю, где стоял священник; лицо Терри в рассеянном зыбком свете было прекрасно. Крис не переставал удивляться, сколько загадок таит человеческое сердце; сейчас он был уверен, что, как бы она ни старалась освободиться — избавиться — от своего детства, она принадлежала миру детства, и он был счастлив разделить его с ней.
Наступил момент, когда они должны были дать обет верности.
Священник обращался к ним на ломаном английском; он делал это исключительно ради Паже, поскольку Терри понимала по-итальянски. Но, как она тем утром сказала Крису, ей хотелось, чтобы он сам проникся моментом, когда они станут мужем и женой.
Когда это наконец свершилось, Паже про себя улыбнулся и почувствовал, как напряглась в его руке ладонь Терри. Он поцеловал ее, краем глаза заметив, что Елена Ариас разглядывает его с настороженным любопытством, точно какую-нибудь таинственную находку.
Потом Терезу поздравил и поцеловал Карло.
— Нормальный ход, ребята, — сказал он. — Вы и впрямь начинаете смахивать на супружескую чету.
Терри счастливо улыбалась.
— Это чудо какое-то, — пробормотала она.
Елена начала нетерпеливо теребить ее за подол желтого шелкового платья.
— Теперь мы можем выйти на улицу? — спросила она.
Священник мягко улыбнулся.
— Ступайте, — сказал он, обращаясь к Крису и Терри. — Я отдам бумаги вашему сыну.
Паже это устраивало. Он кивнул Карло, в кармане у которого лежал чек на десять тысяч долларов — дар Криса этой церкви. Он не хотел выслушивать слов благодарности; было что-то глубоко символичное в том, что заброшенная церковь распахнула свои двери перед неверующим, и он чувствовал сердечную признательность за это. Они с Терри попрощались со священником и вслед за Еленой вышли на свет.
На той самой скамье, на которой они сидели во время своего первого приезда сюда, их ждала бутылка шампанского и блюдо с клубникой. Но не успели они разлить шампанское, вмешалась Елена:
— Мама, пойдем купим мороженое. Вчера я видела здесь, в деревне, одно место…
Терри с улыбкой повернулась к ней.
— Елена, потерпи. Ты помнишь, что мы с Крисом только что поженились? Мы должны отметить это событие.
Девочка растерянно замолчала, но потом увидела Карло, который как раз выходил из церкви.
— Может, ты сходишь со мной, Карло? — спросила она. — Теперь ты мой братик.
Карло искоса взглянул на нее.
— Малявка, ты считаешь, что я теперь должен повсюду таскаться с тобой?
Услышав свое старое прозвище, Елена просияла.
— Ну да, — решительно заявила она. — Теперь ты должен.
— Хорошо, уговорила. Но сначала я выпью шампанского.
— А тебе разве можно?
Карло снисходительно улыбнулся.
— Что? Шампанское? Конечно, можно, малявка. Не забывай — мы ведь все-таки в Италии.
Терри взяла Паже под руку и увлекла его к скамейке.
Некоторое время они молча наблюдали за Еленой, которая как ни в чем не бывало приставала к Карло со своим мороженым. Паже про себя усмехнулся: «Карло небось уже рад, что утром уезжает в Рим к матери».
— Как думаешь, — прервала молчание Терри, — Карло с Еленой не будут возражать, если мы выпьем без них? Поскольку мы теперь муж и жена, я хочу кое-что сказать тебе.