— Вот как… — ехидно протянула я.
— Да пошла бы ты на… А ну быстро метнулась отсюда кабанчиком! А то и тебя и твой микрофон… — гадючка переступила-таки порог терпения. Она снова заметалась по крыльцу. Потом, очухавшись, повернулась ко мне, скорчив нечто, напоминающее улыбку:
— Разозлила ты меня. А то правда…
— Что "бабки" надо ложью отрабатывать. — бросила я ей, не дав договорить и,
развернувшись на все сто восемьдесят, пошла к машине, сопровождаемая вслед мерзким шипением. Громко хлопнув дверцей и выжав педаль газа до упора, обдала густющим облаком пыли злополучный Береговой переулок вместе с домом 23 и бестией Валюшей.
Завернув за ближайший поворот, остановилась, что бы хоть чуточку привести себя в состояние приближенное к равновесию, а заодно обдумать и переварить увиденное и услышанное.
Итак, Валя Частик- отпетая негодяйка, оторва чистой воды. Но винить её в этом я не имею права и не хочу, зная в какой клоаке её угораздило влачить своё существование. Это раз.
Вполне возможно, она и дочь Частика, но сей факт, увы, не доказуем. Два.
И если верить её словам, брошенным в порыве крайнего раздражения, она не вступала в интимную связь с известным авторитетом, что тоже, по сути, невозможно доказать наверняка. Это три.
Ну, а четыре- деньги, как известно, не пахнут….
Что же выиграла от этого спектакля я? Да ничего! Статью придется писать по — любому, причем в прежнем ракурсе, выдвигая несуществующий инцест как основной мотив убийства.
Глава 17
" Маргарита Михайловна, Маргоша, ты грязный борзописец!"
Это определение выплыло на поверхность само собой, когда я в который раз перечитывала свою писанину, живописующую инцест красавицы-дочери с грязным чудовищем — папочкой. Экран монитора как бы в подтверждение чуть заметно мигнул, явно издеваясь над незадачливой журналисткой.
Я сочиняла свой отвратительный опус всего один день, но прошло ещё два, а я отнекивалась, уверяя Андрея, что до сих пор работаю, каждый раз обещая закончить как можно быстрее.
— Теряешь профессиональные навыки. — смеялся он натянуто.
— Нет, Андрей, душу…
Его лицо становилось серьезным:
— Юра… — этого имени было достаточно, но он продолжил. — Он потерял жизнь. И где сейчас его душа?
— А разве жизнь и душа не одно и тоже?
— Как знать? — ответил он и тут же ретировался, с тихим вздохом прикрывая за собою дверь.
Я отвернулась к окну… Депрессия и безнадежность от невозможности быть собой всё туже сдавливала грудь, заставляя сердце стучать протестующее часто.
И всё же, хочешь, не хочешь, а со дня на день статью придется сдать в печать.
Неизбежность этого факта доводила меня до белого каления. Я была готова с досады заехать клавиатурой по экрану монитора.
— Сейчас спущусь. Ждите внизу. — донесся из приоткрытой двери голос Андрея. Я насторожилась, потом резко вскочила со своего стула и выглянула- тот торопливо шел к выходу, на ходу засовывая мобольник в нагрудный карман. Андрею звонили по сотовому. Вывод: разговор приватный…
Я огляделась- он второпях оставил приоткрытой дверь своего кабинета, а за ней…. За ней призывно светился не выключенный монитор компьютера.
Срочный звонок… Мысли четко определили ход моих дальнейших действий.
Я взглянула на дверь кабинета, за которой сидела Таисия, наш корректор. Прикрыта плотно — это уже хорошо! Татьяна, знаю точно, с утра в типографии. Прямо-таки промысел Божий!
Не раздумывая, я юркнула в приоткрытую дверь, из которой только что вышел главный редактор, и подлетела к монитору…
Итак, Андрей ведет собственное независимое расследование, собирая компромат на некого Волчкова Николая, директора одной из самых богатых и процветающих строительных корпораций города, лучшего друга нашего мэра и господина губернатора. Ах, куда привели следы!
С компьютером я была на "ты". Несколько щелчков мышкой и передо мною первый интересный факт- покойный Частик отмывал свои немереные доходы в "Стройинвесте", родной вотчине Волчкова. Но это ещё ничего не доказывает…
Я истерически подлетела к окну- Андрей стоял рядом с дородным дядькой, вальяжно прислонившимся к крылу темно-зеленого внедорожника марки " Инфинити". Судя по жестам, между ними шел оживленный и довольно напряженный диалог. Мне некогда было подвергать анализу увиденное. Я опять стояла у компьютера, интенсивно щелкая мышью.