— Все изменяется, и вот твои сто терций превратились в три.
Стеклодув, слишком потрясенный, чтобы ответить, что-то пробормотал и попытался поднять руку, но Кьюджел уже вышел из мастерской.
Он вернулся в гостиницу. Здесь надел свою старую одежду, выпачканную и порванную в долгом пути, и пошел по берегу Кзана.
По дороге он репетировал предстоящий разговор, стараясь предусмотреть все возможности. Впереди солнце блестело сквозь стеклянные спиральные башни — дом Юкуну!
Кьюджел остановился, рассматривая это эксцентрическое сооружение. Сколько раз за время своего путешествия представлял он себе, как будет стоять здесь, и до Юкуну Смеющегося Волшебника рукой подать!
Он поднимался по извилистой дорожке, выложенный темно-коричневой плиткой, и каждый шаг усиливал напряженность нервов. Подошел к передней двери и увидел то, что не заметил в первый раз: вырезанное в древнем дереве изображение, аскетическое лицо с худыми щеками, в глазах выражение ужаса, рот широко раскрыт в крике отчаяния.
Уже подняв руку, чтобы постучать, Кьюджел почувствовал, как душу его охватывает холод. Он отступил от резного лица и посмотрел в ту сторону, куда были устремлен его взгляд, — через Кзан, на туманные голые холмы, которые вздымались далеко, насколько хватал глаз. Он снова вспомнил план операции. Есть ли недостатки? Опасность для него самого? Нет. Если Юкуну обнаружит подмену, Кьюджел извинится, скажет, что ошибся, и отдаст подлинную линзу. Достичь можно очень многого, а риск так мал! Кьюджел снова повернулся к двери и постучал в тяжелую панель.
Прошли минуты. Дверь медленно раскрылась. Навстречу ударил поток холодного воздуха, несущий в себе острый запах, незнакомый Кьюджелу. Солнечный свет через его плечо ворвался в дверь и упал на каменный пол. Кьюджел неуверенно всмотрелся в вестибюль, не желая входить без ясно выраженного приглашения.
— Юкуну! — позвал он. — Покажись, чтобы я мог войти в твой дом! Я не хочу больше несправедливых обвинений!
Что-то шевельнулось, послышался звук медленных шагов. Из боковой комнаты вышел Юкуну, и Кьюджелу показалось, что он заметил перемены в его наружности. Большая мягкая желтая голова казалась расслабленней, чем раньше: щеки обвисли, нос свисал, как сталактит, подбородок казался всего лишь прыщом под большим дергающимся ртом.
На Юкуну квадратная коричневая шляпа, каждый угол которой приподнят, блуза из темно-коричневой узорчатой ткани, свободные брюки из тяжелой, тоже коричневой ткани с черной вышивкой — прекрасный костюм, который на Юкуну сидел очень неловко; казалось, это костюм чужой, и ему в нем неудобно. Юкуну приветствовал Кьюджела очень странно:
— Ну, приятель, что тебе нужно? Ты никогда не научишься ходить по потолку, стоя на руках. — И Юкуну прикрыл рот рукой, чтобы спрятать смех.
Кьюджел в удивлении и сомнении поднял брови.
— Моя цель не в этом. Я пришел с очень важным делом — сообщить, что поручение, по которому я был послан, успешно выполнено.
— Прекрасно! — воскликнул Юкуну. — Значит ты можешь передать мне ключи от хлебного ящика.
— От хлебного ящика? — Кьюджел смотрел удивленно. Юкуну сошел с ума? — Я Кьюджел, которого ты отправил с поручением на север. Я вернулся с волшебной линзой, позволяющей смотреть на Верхний мир.
— Конечно, конечно! — воскликнул Юкуну. — Брзм-сззст. Боюсь, что от множества дел я слегка запутался: все меняется. Но теперь я тебя приветствую Кьюджел, конечно! Все ясно. Ты ушел, ты вернулся! Как поживает друг Фиркс? Хорошо, я надеюсь? Мне не хватало его общества. Прекрасный парень, этот Фиркс!
Кьюджел согласился без особого жара.
— Да, Фиркс оказался хорошим спутником и непрестанным источником развлечений.
— Прекрасно! Входи! Сейчас принесу выпить. Ты что предпочитаешь: сз-мзсм или сзк-зсм?
Кьюджел искоса посмотрел на Юкуну.
— Я не знаю, о чем ты говоришь, и потому вынужден с благодарностью отказаться. Но посмотри! Волшебная фиолетовая линза! — И Кьюджел продемонстрировал подделку, изготовленную несколько часов назад.
— Прекрасно! — заявил Юкуну. — Ты хорошо потрудился, и твой проступок — теперь я все вспомнил, он затерялся среди множества происшествий — отныне объявляется прощенным. Но дай мне линзу. Я должен испытать ее!
— Конечно, — сказал Кьюджел. — Я почтительно советую: чтобы полностью воспринять великолепие верхнего мира, принеси твою линзу и посмотри через обе одновременно. Это единственный подходящий метод.
— Верно, совершенно верно! Моя линза; где же этот упрямый мошенник ее спрятал?
— Упрямый мошенник? — переспросил Кьюджел. — Кто-то рылся в твоих ценностях?
— В некотором смысле. — Юкуну дико рассмеялся, подпрыгнул, расставив ноги в стороны, и тяжело упал на пол, откуда обратился к изумленному Кьюджелу:
— Теперь это все равно, и не имеет никакого значения, так как должно перейти в схему мнз. Да. Я лучше проконсультируюсь с Фирксом.
— В прошлый раз, — терпеливо сказал Кьюджел, — линза находилась в шкафу вон в той комнате.
— Молчать! — неожиданно раздраженно заявил Юкуну. Он встал. — Сзсз! Я прекрасно знаю, где хранится линза. Все под контролем. Следуй за мной! Мы немедленно познакомимся с сущностью Верхнего мира! — Он опять дико рассмеялся; Кьюджел изумленно смотрел на него.
Юкуну протопал в соседнее помещение и вернулся со шкатулкой, в которой находилась волшебная линза. Он сделал повелительный жест.
— Стой на месте. Не шевелись, если тебе дорог Фиркс!
Кьюджел покорно поклонился. Юкуну достал свою линзу.
— Теперь — новую!
Кьюджел протянул стеклянное полушарие.
— К глазам, оба одновременно, чтобы ты мог насладиться Верхним миром полностью!
— Да! Так оно и будет! — Юкуну поднял обе линзы и поднес к глазам. Кьюджел, ожидая, что он упадет, парализованный несоответствием, потянулся к веревке, которую принес, чтобы связать неосторожного волшебника; но Юкуну не проявлял ни следа беспомощности. Он всматривался так и этак, приговаривая при этом: