Это был свет моей игрушки – он доносился из того местечка между домами Санька и Андрея, где мы вчера хоронили лягушку, а сегодня я прятался. Вот черт! И почему она сейчас заработала? Светодиод ведь давно не работает… Но это вдвойне подстегивало меня бежать за ней прямо сейчас – этот внезапный свет напоминал призыв о помощи. Но с другой стороны, как же было страшно – пересечь улицу и вернуться туда, где нет людей, лишь дохлая лягушка… Я вспомнил сказку, рассказанную дедушкой. Интересно, тот король испытывал такой же страх, стоя перед пещерой? Ерунда. Чего мне сейчас бояться? На улице никого нет. Мне ничто не угрожает, кроме выдуманных страшилок.
Я медленно пошел по улице, боясь, что кто-нибудь из соседних домов сейчас проснется, подойдет к окну и окликнет меня. Тогда бабушка точно запретит выходить из дома. Моей руки коснулось что-то влажное; я уже готов был закричать от испуга, но понял, что это был Бим. Бим! Любопытный пес, который тоже страдал от бессонницы, решил сопроводить меня в этой ночной вылазке. С ним было уже не так страшно. Приободренный, я приблизился к источнику света.
Игрушка висела на ветке куста калины и ярко светилась, отгоняя от себя ночную тьму. Было что-то завораживающее в этом зрелище. Я медленно подошел к ней и взял ее в руки. Мне тут же стало спокойнее. Было приятно видеть, что она снова работает. Но как только я подумал об этом, она внезапно погасла, и мы с Бимом остались в кромешной тьме. Меня вновь охватил страх. Такой сильный, что мне захотелось остаться здесь, на этом месте, спрятаться в кустах и не вылезать до самого утра. Мне казалось, от страха я забыл дорогу назад. Я наклонился к Биму и обнял его; пес глядел куда-то вверх, и в его глазах мне вдруг показался отблеск знакомого света.
Я взглянул в черное небо. Разрезая ночь, к земле стремительно приближалась маленькая комета. Это была та самая звезда, которую мы с дедушкой повстречали летом – я узнал ее по тому загадочному сиянию, у которого нет названия. Какого оно было цвета? Как и тогда, летом, я не мог сказать этого с полной уверенностью: оно неуловимо менялось каждый раз, когда на ум приходил какой-то цвет; возможно, для такого цвета еще не придумали названия, а может, я его просто не знал. В полной темноте оно выглядело фантастическим и даже сказочным – за ней тянулся шлейф из миллионов маленьких светящихся осколков, но как только взгляд пытался зацепиться хоть за один из них, они мгновенно пропадали. Зачарованный, я глядел на падающую звезду, пока та не скрылась в лесу. Похоже, она приземлилась в то же место. Что странно: пока я наблюдал за этим зрелищем, страх куда-то отступил. На его место прокралось уже знакомое любопытство и желание приблизиться к этому свету. Такое сильное, что…
Меня отвлек шорох в кустах около сгоревшего дома. Еле слышный, но это явно был не ветер. Мне стало дико страшно, но в этот раз страх придал сил. Не думая ни секунды, я рванул в сторону дома, а Бим бежал за мной следом. Успокоился я только тогда, когда спрятался за своими воротами. К счастью, я не шумел, поэтому ни бабушка, ни дедушка не проснулись; раздевшись, я лег в кровать, унял готовое вырваться из груди сердце и тут же заснул.
Утро встретило меня всеобщей тревогой. Когда я проснулся, до моих ушей донесся приглушенный голос дедушки; ему что-то ответила бабушка. Я испугался, что речь идет о моем ночном приключении, но, прислушавшись, с облегчением убедился, что это не так. Речь шла о какой-то пропаже. Затем хлопнула дверь, и я увидел, как двор пересекает дедушка, облаченный в привычную уже походную одежду.
Я натянул на себя холодную кофту, и, ежась в ней, как в новой змеиной шкуре, подошел к окну. На улице, к моему удивлению, собралось много народу; сбившись в большой круг, они о чем-то совещались. Среди них было много знакомых лиц: родители друзей, их родственники, почти все соседи. Дедушка, махнув им рукой, пошел по улице и вскоре пропал из вида.
Я спустился в столовую. Бабушка в одиночестве сидела за столом, о чем-то крепко задумавшись, и жевала пирог. На столе стоял дымящийся чайник. При виде этой картины во мне тоже мгновенно проснулся аппетит.
– Слышал, Мишка? – Встретила меня бабушка. – Васька твой пропал.
– Пропал? – Еще ничего не соображая, спросил я.
– Пропал, – подтвердила бабушка. – Не вернулся вечером домой. Вы ведь вместе вчера играли. Не помнишь, куда он потом отправился?
– Мы играли в прятки, – пробормотал я.
В голове была глупая мысль, что Васька все еще продолжал играть. Но такого быть не могло. Даже его упрямство имеет пределы.
– Вот и остальные ребята так же говорят. – Бабушка встала, взяла прихваткой горячий чайник и разлила кипяток по кружкам. – А видели-то его когда в последний раз?