Еще какое-то время мы бродили по окрестностям и даже отважились спуститься вниз, в недра жилища. Там нас встретили все тот же безобразный бардак, мусор и застарелая вонь, и совсем ничего интересного. Уходя, я вдруг понял, что меня насторожило в самом начале – что за автомобиль здесь ездил? Следы колес были широкими, будто принадлежали внедорожнику, и уводили в сторону леса. Вряд ли такие следы мог оставить старый автомобиль дяди Кеши, даже если бы он воскрес хотя бы на одну поездку.
Возбужденно обсуждая увиденное, мы вернулись обратно в деревню. Ребята вспоминали кучу слухов, услышанных ими от своих родственников, соседей и друзей – Паша предполагал, что Иннокентия похитили инопланетяне, а Валентин был убежден, что однажды тот просто ушел в лес и умер. Перед тем, как разойтись по домам, мы присели на скамейку, где нас нашла подошедшая Дашенька.
– Привет, мальчики, – тоненьким голосом произнесла она. Мы удивленно замолчали: эта девочка редко заговаривала с нами. – У Васьки завтра день рождения, он хотел бы, чтобы вы все пришли. Если надумаете, то приходите к семи часам. Будет много гостей и вкусностей.
Мы сказали, что подумаем и передадим остальным.
Все ребята согласились пойти на день рождения.
Я тщательно подготовился, почистил одежду и ботинки и даже умылся. В качестве подарка бабушка приготовила коробку печенья – оно было очень вкусным и рассыпчатым, Васька любил такое. Да и я любил, что уж тут хитрить. Бабушка от приглашения отказалась, сославшись на усталость, и лишь попросила передать всем привет. Утром я хотел поговорить с дедушкой, но когда вошел к нему в комнату, он начал надрывно кашлять, и я, испугавшись, выбежал оттуда.
В семь вечера я вышел из дома с коробкой печенья в руках. Было еще очень светло, но в небе уже отчетливо было видно луну – она вышла пораньше, чтобы поторопить пришествие ночи. Я постучался в резные ворота Васькиного дома, дождался, когда тетя Надя откроет, и шагнул внутрь.
Просторный двор перед домом встретил меня смесью запахов – в основном, не очень приятных: у тети Нади водилось много животных. Мы прошли мимо курятника, в котором наседки оживленно обсуждали новых гостей, и сарая, из которого периодически раздавалось протяжное "му-у-у-у-у". В отличие от нашего красивого дворика, засаженного травой, этот двор был просто огромной грязевой лужей – неудивительно, что Васька каждый раз торопился как можно быстрее выбежать отсюда на улицу. Добравшись до крыльца, я снял обувь и зашел в дом.
В зале – так называлась самая большая комната в доме – уже было довольно много гостей – в основном, взрослых, но были и ребята: Паша, Валентин, Саня и Санек. Они, как и я, неуютно чувствовали себя в окружении такого большого количества старших. Васька сидел в центре стола, немного сгорбленный, а на лице у него было все то же странное выражение лица, на котором застыла отстраненная удовлетворенность.
– Ну, давайте я скажу, – поднялся со своего стула невысокий дядя Коля – дедушка Васи и Дашеньки, который редко выходил на улицу и разговаривал с соседями, предпочитая сидеть дома и заниматься хозяйством. Остальные гости замолчали, позволяя ему произнести тост. Я с легким удивлением отметил, что сейчас, с рюмкой в чуть дрожащей ладони, он выглядел куда более веселым и оживленным, чем обычно. – Я всегда поднимал стакан только за две вещи: незыблемость российской государственности и здоровье своих любимых детей и внуков…
– Ага, конечно, – прервала его тетя Надя и под общий смех стала перечислять: – А еще: за Русскую революцию, за сменяемость времен года, за яблоню во дворе, за кур и их золотые яйца…
– Ну-ну, Надя, не перебивай, – отмахнулся дядя Коля. – Так вот. Хочу пожелать тебе, Васенька, богатырского здоровья и чтобы ты и дальше оставался таким же веселым, жизнерадостным и – главное! – находчивым мальчиком. А все остальное, как известно, приложится.
Все дружно зашумели, в воздухе поднялся радостный стеклянный звон, а я украдкой глянул на неизменившееся выражение лица Васьки и понял, что его дедушка либо слепой, либо глупый.
Вскоре все приступили к еде и разговорам. Периодически кто-то поднимался со своего места, все более пьяным голосом сплетая слова нового тоста, словно колдун – новое заклинание, получал свою порцию стеклянного звона и слов одобрения, а я каждый раз глядел на Ваську, которого почти полностью заслонила от меня могучая фигура его бабушки, и понимал, что эти заклинания никак на него не действуют – то ли из-за того, что в них было слишком мало веры, то ли из-за количества выпитого взрослыми алкоголя.