- Не ошиблись. Поссорились мы с мужем. Как раз из-за бывшего тренера. Муж утверждает, что тренер был прав, когда гонял Виталика, потому что делал из него настоящего мужчину, а я с ним не соглашалась. Да и жизнь показывает, что я была права, а он все равно на своем настаивает, утверждая, что прежний тренер был лучше. Поэтому я на мужа и обиделась, - объяснила свою точку зрения Эля.
- Жизнь пока не подтвердила Вашу правоту, - возразила ей Арина, - ведь Виталик пока не выиграл соревнования. Но это все равно не основание для обиды. Пусть Ваш муж будет не прав, но ситуацию Вам дали только для того, может, чтобы Вы научились прощать независимо от наличия или отсутствия вины. Просто научитесь прощать, потому что обида на кого-либо – справедливая она или нет – разрушает самого обидевшегося, она подтачивает его изнутри, нарушая работу органов, создавая застои энергетических потоков в организме и его тонких телах: в эфирной, астральной и ментальной оболочках. Но больше всего, конечно, в первых двух, отвечающих за эмоциональный фон человека и распределение энергетических потоков в его ауре.
- Я Вас поняла, Арина. Я постараюсь.
- Вот и замечательно. А теперь давайте еще немного поработаем, только теперь вдвоем: Вы будете мне помогать тем, что постараетесь простить мужа, а я дам определенную установку Вашей руке и опухоли на ней.
Арина еще немного «повытягивала» «болячку» из руки Эли и вдруг внутренним зрением увидела, как опухоль начинает «выходить» из руки в виде тонкой струйки черного дыма. Струйка вытягивалась, колебалась, как на ветру, потом устремилась к окну, прошла сквозь него и постепенно стала утончаться, пока не пропала из вида окончательно. Арина прикоснулась к руке Эли и убедилась, что опухоли почти не осталось. Дав определенную установку, она опустила свою руку на стол, закрыла на мгновение глаза и, поняв, что устала так, что и говорить трудно, тихо произнесла:
- Ну, на сегодня, я думаю, достаточно. На всякий случай обратитесь к врачу, чтобы не запустить какой-нибудь воспалительный процесс.
Эля взяла руку Арины двумя руками, сжала в своих ладонях, словно хотела поделиться с Ариной своим теплом и силой, отчего Арине действительно стало легче, и еще несколько раз поблагодарив и расплатившись, ушла, пожелав перед уходом здоровья и благополучия.
Арина благодарно улыбнулась, словно не она, а ей оказали помощь, что, может, действительно было не далеко от истины, и закрыла за клиенткой дверь.
«Приятно иметь дело с хорошим человеком. Я помогаю ему, он помогает мне; я чувствую себя нужной, а разве не в этом смысл жизни – помогать и быть кому-то нужным? Делать добро и выполнять свое предназначение на Земле. Хорошо хоть, я знаю и свое предназначение, и смысл своей жизни. А кто-то до этого так и не доходит…» - не спеша думала Арина.
День клонился к вечеру, а Арина, имевшая привычку многократно мысленно прокручивать проведенную консультацию, задумалась о снах. Тема снов ее волновала давно, и разобраться в снах хотелось с детства. Вспоминая ночные «послания», она понимала, что часть их абсолютно точно относится к разряду вещих, предсказывающих будущие события. Таким ужасным был сон, приснившийся ей незадолго до теракта на Дубровке. Арина видела себя во сне в фойе большого концертного зала, по которому ходили, собираясь в группки, празднично одетые люди. Среди групп ей показался подозрительным человек с корзинкой в руках. Корзинка была закрыта белым платком, но Арина чувствовала, что от содержимого корзинки исходит опасность для всех людей в фойе и самом концертном зале. Она подошла к человеку с корзинкой и, вопреки его воле, приподняла платок. С ужасом увидела под ним копошащихся змей. Арина сразу поняла, что змеи ядовитые и могут убить многих людей. Сначала она хотела отнять корзинку со змеями и вынести из помещения, но человек с корзинкой уже отошел, и она увидела его в дальнем углу фойе рядом с группой детей. Арина закричала людям, чтобы они уходили из помещения, где находиться опасно, но голос во сне не слушался, горло словно чем-то сдавило. Арина начала хватать людей за руки, пытаясь увести их из фойе, но они только смеялись, показывая на нее, как на сумасшедшую. Между тем людей с корзинками становилось все больше, Арину охватил ужас, и на этой страшной эмоции она проснулась.
Отдышавшись, она поняла, что сон предсказывает ей какую-то катастрофу или крупный террористический акт, который может случиться в одном из концертных залов. Но где этот зал расположен, в каком городе, когда может произойти ужасное, она не знала. По одежде на людях она пыталась понять, в какое время года может произойти непоправимое, но кроме того, что все одеты нарядно, она больше ничего из сна не помнила.
Немного успокоившись, она поняла, что вряд ли сможет воспользоваться данной информацией, что было досадно, но безвыходно.
Да, вещие сны ей снились время от времени, но чаще всего они касались ее самой и близких ей людей. Самым страшным для нее оставался сон, в котором они вдвоем с мамой вениками и щетками очищали ванную их старой «двушки», в которой они жили когда-то, от паутины и пауков. Паутины становилось все больше и больше, пауки мгновенно заполняли паутиной ванную и уже выползали в коридор, где Арина и мама мужественно боролись с этими чересчур активными насекомыми. Но битву они постепенно проигрывали: в ванную комнату уже невозможно было очистить, а из коридора пауки неуклонно выдавливали их в комнату. Арина, устав бороться, выскользнула в комнату, пытаясь увести с собой и маму, но мама вырвалась, осталась в коридоре, и Арина с ужасом наблюдала за неравной борьбой, в которой мама явно проигрывала.
Проснувшись в слезах, она поняла, что мама заболеет и заболеет неизлечимо. Так и произошло вскоре, когда семья узнала страшный диагноз, поставленный маме врачами.
Болезнь длилась долго, но за несколько месяцев до страшного конца Арина увидела еще один сон, в котором они с мамой гуляли по красивому зеленому лугу, полному цветов; внезапно пошел снег, из которого Арина выбралась легко, а мама в снегу застряла, да еще покрылась ледяной коркой. Арина вернулась к маме, попыталась снять с ее лица ледяную корку, отряхнуть с маминой одежды снег, но безуспешно. Мама превратилась в ледяную статую, а Арина стояла рядом с ней в легком летнем платье и старалась слезами растопить корку льда на мамином лице. Проснулась Арина в слезах, позвонила родителям и узнала, что маму ночью забрали в больницу. Через год, в цветущий летний день, мамы не стало…
Да… Сны…
Были сны и не столь трагичные, как описанные. Часто снились сны, в которых кто-то как будто проверял, насколько сильна Арина в тех или иных своих чертах характера: много раз во сне ей предоставляли возможность взять что-то с прилавка магазина, бросали под ноги деньги или предлагали дорогие хоромы. Денег было много, а по хоромам водили с экскурсией, показывая красоту почти дворцовую. Но за все это Арине нужно было выйти замуж за не любимого или всю жизнь прожить на территории за высоким забором. Во сне Арина точно знала, что взятое с прилавка ей даром не нужно, что свобода дороже любых денег, потому от «дармовых подарков» отказывалась легко, без сожалений. Из «дворцовых палат» выходила к любимому мужу, садилась рядом с ним на камень, они обнимались, с тем она и просыпалась.