Выйдя из дома, Хильда посмотрела вокруг, на чёрные обугленные груды. Ещё совсем недавно на их месте стояли соседские мазанки. Калеб подошёл к привязанному во дворе ослу и открепил перемётную суму, совсем тёмную от ослиного пота. Он достал и протянул ей неровную серую лепешку и пахучий кусок сыра, мягкий внутри и с белой корочкой по краям. Калеб никогда не приходил с пустыми руками. Хильде даже казалось, что он немного колдун и вытаскивает эти свои подарки из совершенно пустой котомки. От этого они казались ещё вкуснее. Хильда сильно проголодалась, поэтому уселась на траву, прямо рядом с ослом, разломила сыр и вгрызлась в него, размазывая по лицу. Калеб усмехнулся и погладил её по коротеньким волосам - такие были у всех крестьянских девочек, девушек и женщин законных земель. Мама говорила, что только знатные леди носят длинные волосы. Она ей верила, потому что сама ни разу в жизни не видела леди. Впрочем, как и мама.
* * *
Той ночью Хильда проснулась, сама не зная, почему. Быстро подогнув под себя тощие, как у лягушонка, ноги, она прислушалась. Всё тихо. Зато она почувствовала даже не запах, а горькую вонь. Плохой запах. Пахло бедой.
За окном плясал непонятный свет - то затухал, то вспыхивал ярче. Внезапно Хильда увидела, как что-то черное бесшумно движется к ней, к ним, угрожающе стелясь по полу. Она вжалась в солому в своём углу. Но то, что двигалось, похоже, и не собиралось её трогать. Тогда она осторожно протянула руку - пальцы поймали едкий воздух. В темноте Хильда повернулась туда, где спали мама и Вильмар, но услышала только одно ровное мамино дыхание. Вильмар больше не хрипел. Наверное, ему стало легче.
Окно делалось всё ярче, а воздух всё плотнее. Казалось, кто-то специально сыпал в него колючий песок, и оттого вдыхать его было больно. Хильда посильнее забилась в угол и накрылась одеялом с головой так, чтобы больше не чувствовать этот запах и не видеть жуткую тень, скользящую по полу. Но вскоре дышать стало нечем. Она откинула одеяло, глубоко вдохнула и тут же закашлялась, прижимая руки ко рту, в ужасе, что разбудит маму. В дверь заколотили.
- Марта! Хильда! Откройте!
Калеб.
Прежде он никогда не приходил так поздно. Мама рассердится, если она откроет дверь ночью, даже Калебу. Поэтому Хильда выпрямилась, но не двинулась с места.
- Чертовы дуры!
И тут Хильда услышала треск и громко закричала, увидев, как кто-то разорвал оконную пленку и лезет в проём, неся с собой дым и огонь. Она кричала до тех пор, пока не получила затрещину, от которой зазвенело в ушах. Перед ней стоял Калеб. Он тут же растолкал маму.
- Пожар! – коротко кинул он. - Только самое нужное.
Потом сильными руками подхватил Хильду и вынес из мазанки. Чуть отбежав от крыльца, он опустил её на землю и тут же вернулся в дом. Хильда оглянулась вокруг и увидела своих односельчан – всех, кто остался. Других «поцеловала Чёрная». Так говорили взрослые, но, что это значит, она толком не знала. Сейчас все они стояли молча, полукругом. Никто не шевелился и не пытался помочь Калебу. Они держали в руках горящие палки и смотрели на их охваченный пламенем домишко.
Калеб вытащил на порог кашляющую и бледную маму, а потом снова убежал внутрь. Он вернулся с каким-то мешком в одной руке и единственной парой стоптанных башмаков Хильды в другой. Она ждала, что вот сейчас он опять вернётся в дом - за Вильмаром. Но вместо этого, Калеб бросил вещи на землю и прислонился к дереву, тяжело дыша и кашляя. У него больше не было бровей.
Мама, покачиваясь, продолжала стоять на пороге. Она будто не видела огонь, лижущий подол её платья. Хильда подбежала к ней и схватила за руку, чтобы увести подальше от огня. В неверном свете она заметила на маминой шее тёмно-серое пятно, будто кто-то, поев похлёбки из чёрных бобов, шутя, поцеловал её туда.
И тут мама сделала то, чего раньше никогда не делала: обвив Хильду руками, она крепко, до боли прижала её к себе. Непривычное чувство длилось недолго - мама с силой оттолкнула её подальше от крыльца, так что Хильда шлепнулась на землю, а потом шагнула назад, захлопнула дверь мазанки и опустила засов.
Через миг крыша их дома провалилась, и туча искр, похожих на горящих мух, взвилась в ночной воздух.