Все дальнейшее было как в тумане. Она не услышала шагов вампира, но как только он приблизился, в нос ударил знакомый и такой желанный запах.
- Старейшина, - с благоговением прошептала девушка.
Она не могла видеть, как вампир недоуменно посмотрел на дочь. Та кивнула.
Потом ее заставили повторить какую-то фразу на латыни, она подчинилась. Лишь после этого глаза освободили, и повязка полетела на пол.
Вероника подняла свой слегка отстраненный взгляд на самого главного вампира в Семье. Он напоминал человека лишь отдаленно. Какие-то черты все же сохранились, но это было лицо не человеческого существа: холодная маска, горящие черные глаза без зрачков, длинные клыки, белоснежная, словно пергаментная кожа, заостренные уши, ввалившийся в череп нос, сухие сморщенные руки с тонкими длинными пальцами и острыми зауживающимися на концах когтями. Перед ней стоял многовековой труп. Ухмыляющийся многовековой труп.
Зал был круглым. Высокий потолок терялся в темноте. По стенам были развешены факелы, но их целью было не осветить тьму, а лишь слегка разогнать ее. Каменный пол, с нарисованными у стен кругами и испещренного непонятными знаками. У одной из стен стоял огромный каменный трон с высокой спинкой. По обеим сторонам от него высились белые колонны. На них были вырезаны одинокие изображения разных существ. Порой даже целые картины.
Кроме Старейшины и Белладонны рядом никого не было. Ни Наргала, ни охраны, ни свиты.
Старейшина протянул руку. Белладонна тут же подскочила, держа в руках красивую чашу, украшенную камнями. Обмакнув палец, Старейшина начал что-то выписывать на лбу Вероники, произнося нараспев непонятные слова. По запаху она мгновенно определила, что это человеческая кровь.
Вероника почувствовала, что с ней что-то происходит. Ее тело словно стало невесомым и начало тянуться вверх, пытаясь оторваться от земли и взлететь. Она почувствовала тепло в груди, и на секунду ей показалось, что ее сердце вновь бьется, а по венам течет горячая кровь, почувствовала тепло человеческого тела. Но потом ее словно ударили по голове. Ее отбросило назад, как будто она упала с трехметровой высоты. Тело выгнулось дугой от переполнявшей его боли. Вероника исторгла из себя дикий крик.
Старейшина закончила рисовать. Он окунул в чашу руку и сбрызнул Веронику кровью. Ей показалось, что на тело и одежду падают капли кислоты, в секунду разъедающей ее плоть до костей. Она открыла глаза. На измученном сведенном судорогой лице читалась мольба о помощи. Она увидела, как к ней подошла Белладонна. Блондинка держала в руках ножны. Вероника не могла понять для чего ей это. Но сомнениям тут же был положен конец. Белладонна резко выхватила кинжал и одним быстрым и точным движением перерезала измученной жертве горло.
Вероника схватилась скрюченными пальцами за рану. Она открывала и закрывала рот. В выпученных глазах застыл немой вопрос. Она покачнулась и стала заваливаться вперед. Ее умирающее тело опустилось на пол к ногам Старейшины. Едва голова достигла пола, Вероника уже была мертва. Она так и не опустила рук, продолжая сжимать горло.
Она не видела, как в руках Белладонны появилась уже другая чаша. Не слишком церемонясь, приподняла голову мертвой девушки за волосы и аккуратно сцедила с раны на горле немного крови. С брезгливым выражением на лице она отпустила темную шевелюру, и голова с треском, возвестившем о проломленном черепе, опустилась на плиты. А грозная дочь Старейшины покинула комнату.
Не прошло и получаса, когда тело Вероники задрожало. Руки, перепачканные кровью, оторвались-таки от горла и медленно вытянулись вдоль тела. Длинные острые когти заскребли по каменным плитам. Вероника поднялась. Ее лицо разительно переменилось. Сейчас оно более напоминало маску Старейшины и имело некоторое сходств с оскалом зверя. Глаза горели нестерпимо ярким серебристым огнем. Этот свет словно рождался глубоко внутри вампира. Длинные острые клыки больше не хотели прятаться и выпирали из под губы. Вероника сделал вдох. Она ничего не почувствовала. Легкий холодок ветра, щекочущего горло и наполняющего легкие, больше не проникал в нее. Она больше не дышала. Холодная кровь навеки замерзла в ее жилах.
Вероника ощупала свое горло, но почувствовала под пальцами только грубый рубец. Таким темпом через час от раны не должно было остаться ни следа.
Старейшина жестом подозвал ее к себе. Вероника грациозно поднялась и приблизилась к сидевшему на троне вампиру. Она покорно опустилась на колени и склонила голову в знак почета. Старейшина взял ее за подбородок и поднял лицо.