Горди опустился на четвереньки и пополз под ветками кустарника. Затем там прошло какое-то волнение, после чего показались истёртые ботинки мальчика, а за ними и его штаны. Тот возвращался пятясь, таща за собой сопротивляющегося пленника, обеими руками крепко держа два маленьких запястья, не обращая внимания на царапавшие кожу пальцы с клешнеобразными ногтями, стремившиеся обрести свободу.
Риз быстро нагнулся, но эти ногти, ужасные и острые, успели зацепить и его щёку и подбородок, так что он даже собрался задать хорошую трёпку маленькому существу, беря его на руки. Горди, хотя Риз ему ничего не говорил, уже нёсся назад к их не очень-то безопасному укрытию. Вслед за ним к машине последовал и юноша и усадил до смерти перепуганного пленника на сидение между ними. Удерживая одной рукой пленника, другой он включил звуковой экран, а затем снова повёл машину. И только после этого он поближе рассмотрел спасённого ребёнка… девочку!
Она вся сжалась, острые ушки прижались к округлому черепу, а рот только чуть приоткрывался, когда она беззвучно шипела, повинуясь инстинкту своих древних кошачьих предков. Великолепные пушистые шерстинки её меха сейчас стояли дыбом. Оранжево-красные косые глазки на широком лице прищурились и неистово пылали.
Риз не умел определять возраст салариков. Она могла быть и старше и младше Горди. Одета девочка была в оборванную короткую юбку, поддерживаемую на талии пояском с драгоценными камнями, на котором на великолепно вышитых ленточках каким-то чудом сохранились несколько пахучих мешочков. Остальные мешочки были сорваны, и оставшиеся ленточки свободно болтались. Итак, судя по её одежде, она была совсем ребёнком и из знатного рода, наверное, одной из дочерей Сакфора. Женщины-саларики не ходят свободно, их можно увидеть только в их поселениях, и у Риза не было ни малейшего представления о том, сколько членов насчитывает сейчас семья Сакфора и сколько кому лет. Землянин знал, что мужчина-саларик с таким, как у Сакфора, саном может иметь несколько женщин, и обычно ими были две или три родные сестры одного клана.
Головка саларики медленно повернулась, внимательно рассматривая Горди, Риза и внутреннее пространство роллера. Красный остренький язычок облизнул лицо и снова исчез за зубками.
— У неё мех, — произнёс Горди, поднеся к саларике указательный палец, но так и не дотронувшись до мягкого золотистого пушка, покрывавшего внешнюю сторону ближайшей к нему ручки. — Она замечательно пахнет, не так ли? — его нос поморщился, когда острые запахи от мешочков на её поясе заполнили машину. По всей видимости, новенькая так заинтересовала его, что он забыл о случившемся в последнее время.
Риз кивнул.
— Народ салариков любит ароматы, Горди. Это главный предмет их торговли, — он мог прикусить себе язык при такой тряске, но Горди, по-видимому, не обращал на это никакого внимания.
— Как её зовут, Риз? — продолжил мальчик.
— Я не знаю, — мысли молодого человека больше были заняты тем, как им продраться сквозь заросли впереди. Держаться на открытой местности значило немедленно выдать своё присутствие. И что сейчас происходит в посёлке? Верное ли он принял решение? Может, из-за его решения отправиться в ненужное путешествие к фактории погибли три человека? Капельки пота выступили на лице Риза и, сверкая, покатились вниз, падая с подбородка, так что он ощутил на губах солёный привкус.
— Как тебя зовут? — спросил Горди на Бэйсике. — Меня — Горди Бельц. Я живу в посёлке.
Саларика снова облизнула лицо, а потом подняла одну руку. Между пальцами её текла кровь. Девочка дотронулась до ранки язычком.
— Риз, да она же ранена! Все её пальцы в крови!
Риз бросил взгляд через плечо.
— Серьёзная царапина, Горди. Но кровь больше не течёт. Как только появится возможность, я осмотрю рану, — он надеялся, что саларики следуют обычным мерам предосторожности пограничных миров и делают профилактические прививки против инопланетных болезней. А сейчас он должен как можно скорее добраться до посёлка, должен!
— Мы уже почти дома, — объявил Горди через несколько минут. — Я уже вижу большое дерево-крюк. Моя мама даст тебе что-нибудь, чтобы ты перевязала пальчик, — уверил он саларику. — Не очень больно?