Скорость и количество фейерверков росло и росло, блестящая пыль сыпалась с неба слоями. Со всей страны транслировались другие фейерверки, а также костры и горящие фигуры. Озадаченные американцы все спрашивали в чате, почему мы празднуем провалившуюся попытку уничтожить демократию.
— Потому что мы любим неудачников, — сказала я, зная, что никто, кроме Этана, не услышит.
Я впервые почувствовала ту связь, о которой все говорят. Ощущение, что любое впечатление станет намного лучше, если им поделиться. Как в той загадке, которую мне однажды загадал Макс: «Если дерево упадет в лесу и этого никто не услышит, раздастся ли звук?»
Я доказывала, что, конечно же да. Элементарная физика говорит нам об этом.
— Ну, — сказал он, щелкнув меня по носу рукой в перчатке, — ты этого никогда не узнаешь.
Звон Биг Бена раздался одновременно с еще одним взрывом. К моменту, как колокол зазвонил в восьмой раз, я знала, что случилось что-то ужасное.
Я почувствовала первый крик до того, как услышала его. Кто-то кричал от страха и шока. Потом еще один. И еще один.
Я вскочила и бросилась к окну, прижалась руками к стеклу, словно могла удержать то, что происходит.
— Что это? — Этан подбежал и стал позади меня. Он взял меня за плечи и потащил прочь от стекла.
Исчезающие отпечатки моих рук блеснули в свете еще одного фейерверка.
— Им так страшно, — сказала я, прижимая руки к голове, что заглушить крики о помощи. Тысячи, миллионы голосов по всему городу кричат от ужаса. Я не могу видеть то, что видят они. Только испытывать их реакцию на это. Я представила взрывы бомб и террористические атаки. Я представила монстров, разрывающих людей на части. Что бы ни вызывало этот массовый ужас, оно должно быть еще хуже. Все в Глазури одновременно чувствовали это. Страх усиливался по мере того, как это распространялось по сети. Как обратная связь в колонках.
Голоса и голоса, выкрикивающие одно простое слово. Транслирующие его. Умоляющие, чтобы кто-нибудь их услышал.
«ПОМОГИТЕ».
— Так страшно! — плакала я, падая на колени и сворачиваясь калачиком.
— Это твой чип, похоже, что-то пошло не так, — сказал Этан, взяв мою голову своими руками и пытаясь заглянуть мне в глаза. — Отключи его.
Я молча затрясла головой. Невозможно описать, через что проходят эти люди. Через что я прохожу вместе с ними. Чувствуя все это одновременно. И выхода нет. Потому что вот то, о чем мне не сказал Логан, и о чем я не рассказывала Этану. Выключателя нет.
— Я не могу! — закричала я, слезы лились по моим щекам.
— Нам нужно отвести тебя к Логану. Нужно достать эту штуку из тебя.
— Нет, — сказала я, отпихивая его от себя и пытаясь подняться на ноги. Но мои ноги не могли выдержать вес всей той боли, которая навалилась на меня.
Сломался не мой чип. А мир.
— Логан, — сказал Этан. — Это он. Это его сообщение. Пятое ноября, помнишь? День, когда он собирался послать сообщение миру. Это он!
Сейчас я с трудом могла видеть Этана через тысячи изображений, транслируемых перед моими глазами. Я отчаянно пыталась найти точку, чтобы уцепиться, единственную пару глаз, чтобы заглянуть в них. Картинки сменяли одна другую. Они двигались так быстро, что мои глаза заболели.
— Петри! Петри! Оставайся со мной, — я могла только разобрать его голос сквозь животные крики, исходящие от каждого, отовсюду.
Теперь я по-настоящему могла их слышать. Крики, доносящиеся с улицы внизу. Этан отпустил меня и прижал руки к своим ушам, пытаясь заглушить их. Он обхватил руками голову и сжался в комок, прижав колени к рукам, отчаянно стараясь прекратить шум.
Я все еще неистово искала. Выхватывала изображение из непрерывного потока, решала, что оно ничего для меня не значит, а затем отбрасывала его. Пыталась найти что-то, что имеет хоть какой-то смысл. Я остановилась на одной картинке.
От того, что я увидела, меня всю бросило в дрожь.
Моя мама смотрит в наше зеркало дома, ее глаза так широко открыты, что мне кажется, что они могут вылезть из ее головы. Кровь струится по ее лицу, ее ярко-зеленые ногти оставляют темные следы на бледной коже.
Потом все почернело, и я рухнула на пол.
— 18-
— Петри! — я слышала, как меня зовут по имени. — Петри, все в порядке. Ты в безопасности.
У меня ушли секунды, чтобы понять, что крик исходит от меня. Но я не могла остановиться. Я зажала рот обеими руками, пытаясь удержать звук. Медленно, медленно он угас. Мое горло пересохло и горело, когда я сделала неровный вдох, чтобы успокоиться.