Подняв это, он убедился, что действительно суфле.
— Сидни?
— Я пыталась приготовить это чертово суфле, ясно? — отрезала она. — Но не смогла. Удовлетворен?
— Боже мой, что за беспорядок?
Сэм бросил на Марджори взгляд через плечо.
— Заткнись, Мардж.
— А это должно быть твоя деревенская девчонка, — сказала Марджори, вытягивая руку словно чертова королева и деликатно поднося к носу платок. — Как оригинально.
— Марджори, — прорычал Сэм.
— Неудачная попытка приготовить суфле, моя дорогая? Как очаровательно. Но разве здесь не едят крупы и все такое прочее? Или сырое медвежье мясо прямо с костей?
— Марджори!
Сидни выбежала из кухни. Сэм раздраженно всплеснул руками.
— Ты мегера, — прокричал он. — Я люблю ее, черт возьми.
— Да ладно, Сэм, — ответила Марджори, ничуть не смутившись. — Не будь таким грубым.
— Ты уволена, — проревел Сэм.
— Ты не можешь меня уволить. Я твоя сестра.
— Ты гвоздь в заднице. Выметайся из моего дома.
Марджори выглянула в кухонное окно.
— Ой, Сэм, похоже, эта твоя маленькая деревенщина уезжает. Означает ли это, что я могу остаться на обед? В любом случае, во сколько мы здесь, в провинции, обедаем?
Сэм выбежал из кухни и влетел в спальню Сидни. На ее кровати лежала записка… а также конверт. Он схватил записку.
«Сэм, я знаю, что не могу конкурировать. Здесь часть твоей арендной платы. Я буду отсутствовать вплоть до субботы. Этого времени тебе должно хватить, чтобы переехать. Надеюсь, ты будешь счастлив.
Сидни».
— Марджори! — заорал Сэм.
— Да, милый? — отозвалась она.
— Как у тебя с офисными навыками?
— Отсутствуют полностью, любовь моя. А зачем тебе?
— Лучше приведи себя в порядок, — зло проговорил он. — Тебе придется найти настоящую работу, когда я отфутболю тебя обратно в город!
Сэм отвез свою сестру-бывшего агента во Флаэрти и заплатил одному из членов клана сто долларов плюс бензин, чтобы тот доставил ее назад в Анкоридж. Полуприщуренными глазами полными удовлетворения он наблюдал, как Марджори забиралась в грузовик, который выглядел так, словно не сможет проехать и пяти миль не сломавшись. Ее багаж был загружен в кузов машины и вероятно к тому времени, когда они достигнут аэропорта, он будет весь покрыт собачьей шерстью и милым толстым слоем компоста. Сэм был донельзя доволен всем этим.
Убедившись, что Джо не знает, куда направилась Сидни, Сэм вернулся домой, чтобы составить план.
И молиться, чтобы Марджори все не погубила.
Сидни вернулась домой в субботу днем. Машины Сэма не было. Она знала, что ей следовало бы испытать облегчение, но этого не произошло. Она была убита горем. Хватило одного взгляда на «агента» Сэма, чтобы понять — нет никакой возможности отнять его у нее.
И она сбежала. Сбежала, поджав хвост, как трус, коим в действительности и была, проведя три последних дня зализывая раны. Но у нее было чувство, что, сколько бы она не делала это, раны не залечить.
Когда Сидни вошла в дом, он был пуст. Она не потрудилась проверить комнату Сэма, а просто села на диван и постаралась расплакаться. Попытка была тщетной. Она не плакала раньше и определенно не заплачет теперь.
Сидни сидела в гостиной, пока полностью не стемнело. Дни с каждым разом становились все короче. Вскоре света будет очень мало. Превосходно. Она проведет зиму в унынии [17].
Она прошла на кухню и включила свет, да так и остановилась.
Там, на ее собственном столе, лежала верхний слой свадебного торта. Это была самая красивая вещь, которую она когда-либо видела. Сэму должно быть потребовались часы, чтобы сделать ее. И там же, рядышком, лежала записка. Сидни дрожащими пальцами взяла записку.
«Моя прекрасная Сидни, у тебя есть два выбора: ты можешь съесть этот торт или ты можешь заглянуть в холодильник, достать остатки глазури и закончить надпись. И если у тебя достанет храбрости явиться в зал для приемов, то там ты найдешь кое-кого, ждущего тебя с оставшейся частью торта, кое-кого, кому нужно объяснить тебе несколько вещей и кое-что подарить.
Люблю,
Сэм».Сидни достала миску с глазурью, потом на короткий миг закрыла глаза, прежде чем взглянуть на верхний слой торта. На нем было написано: «Поздравляем, Сэм и …»
Ох, что он имел в виду? Почему он оставил надпись не законченной? Неужели он хотел, чтобы она боролась за него?
Не этим ли она занималась, пытаясь сделать суфле, прежде чем трусливо сбежать?