Подавив желание отвесить ему пощечину и высказать все как на духу, Жанна согласилась. Бейбарсов спросил про ступу, и пришлось врать, что она оставила ее на крыше, хотя ступа уже почти неделю стояла в кухне ее квартиры. Больше ее было некуда засунуть.
Бар оказался очень симпатичным. Аббатикова сразу заметила рисунки на салфетках, развешанные по стенам – и без труда узнала знакомый почерк. Она не стала спрашивать, как Бейбарсов относится к такой популярности, хотя и очень хотелось. Вместо этого она начала рассказывать о Магфорде, Шурасике, Пуппере, не удержалась и упомянула Гроттер, не призналась только, что лично виделась с той. К ее удовольствию, Глеб не уцепился за возможность поговорить о Тане, а приказным тоном потребовал сменить тему.
«Значит, теперь она тебе никто, – мурлыкнула про себя Жанна. – Наконец-то ты это понял».
И только-только разговор вошел в колею, как Аббатикова почувствовала присутствие рядом мага. Ее, некромагиню, пытались подзеркалить! Захлопнув сознание железным капканом, она огляделась вокруг. Маг должен был выдать себя, обязательно выдать, ведь даже такой сильный волшебник, как Сарданапал, чувствовал дискомфорт от ее блока. Однако рядом были лишь обычные люди, искренне считавшие магию выдумкой…
И снова они едва не поругались с Глебом, когда Жанна предложила ему свою помощь. «Ну как можно быть таким упертым ослом?!» – мысленно возмутилась девушка, но вслух ничего не сказала. Его слова о том, что никому нет до него дела, лишь еще больше насторожили ее. Неужели кто-то обошел поставленный академиком барьер?..
Аббатикова настолько ушла в себя, раскинув сеть поисковых заклинаний, что Бейбарсову пришлось вести ее за руку по лестнице. Уже на улице некромагиня заметила то, на что сразу следовало обратить внимание – одно из окон бара было открыто. Значит, «прощупывать» ее могли и снаружи… Затем – быстрая телепортация, когда вторжение в сознание было обнаружено.
Одновременно с этим пришло осознание, что Глеб тащит ее к своему дому, искренне считая, что она там оставила свою ступу. Запаниковав, Жанна телепортировала, даже как следует не попрощавшись.
Большую часть следующего дня Жанна провела за расследованием. Наличие мага в опасной близости от Бейбарсова ей категорически не нравилось, объяснение, что это она на хвосте принесла, не выдерживало никакой критики.
Наведавшись на одно из кладбищ, судя по табличке над воротами – Бугровское, Аббатикова провела несколько ритуалов. Это кладбище давно превратилось из солидного упокоища в место для встреч всяких странных лопухоидов, одевающихся в черное и слушающих заунывную музыку, красящихся сильнее Гробыни в годы ее ученичества, гремящих цепями и хвастающих безумным количеством проколов и сережек, считающих смерть чем-то весьма привлекательным и читающих вслух безвкусные стихи, называя их древними заклятиями. Именно поэтому появление еще одной девушки с некромагическими замашками никого не удивило.
Несмотря на то, что она впервые проводила эти ритуалы без присмотра старухи, кое-что ей все-таки удалось выяснить. Магический фон Нижнего Новгорода поражал воображение, настолько высоким он был. Да на Буяне, где каждую секунду произносится по десятку заклинаний, он и то был меньше! Магия словно бы кипела и пузырилась, кое-где вертелась водоворотами, а где-то вздымалась вверх фонтанами. И одновременно с этим не было никаких признаков присутствия мелкой нежити – ни домовых, ни хмырей, ни леших, ни уводн или им подобных проказников.
Схватившись за голову, Жанна присела на чей-то надгробный памятник, частично покрытый зеленым мхом и изуродованный надписями непристойного содержания. Что же происходило в этом городе, кто мог истребить или прогнать нечисть и, главное, почему Сарданапал ничего не знал? Или знал, поэтому и позволил ей сюда прилететь?..
– Красавица, как насчет прилечь на травке? – чьи-то сильные руки приобняли некромагиню за плечи.
– Как насчет остановить твое глупое сердце? – поинтересовалась в ответ Аббатикова, слегка сжимая внешне пустую руку.
Жаждущий знакомства парень испуганно охнул, но не попытался сбежать. Испугавшись, что она переборщила и он просто не может уже двигаться, некромагиня резко обернулась, потеряла равновесие и взмахнула руками, пытаясь удержаться на памятнике. Парень, чье сердце она больше не сжимала холодными когтями смерти, подскочил к ней, не давая позорно упасть.
– Спасибо, – Жанна повела плечом, сбрасывая излишне наглые руки.
Спаситель покорно отступил, засовывая ладони в карманы черного прямого пальто, в которое был одет. Помимо пальто, на нем были светло-голубые джинсы и остроносые ботинки. Волосы парня были чуть длиннее, чем у Жанны, и выкрашены в темно-красный цвет. Каре-зеленые глаза смотрели заинтересованно и без всякого страха: очевидно, он так и не понял, что причиной неожиданной боли в сердце была именно эта гибкая маленькая девушка с короткой стрижкой.
– Ну что ты такая недотрога? – парень усмехнулся, но, вопреки ожиданиям, это получилось у него довольно мило, а никак не сально.
– У меня есть любимый, – Аббатикова спрыгнула с памятника и начала собирать разложенные по могиле составляющие некромагического обряда.
– И где он?
– Э-э… – некромагиня растерялась. – Наверное, в институте, – брякнула она наугад.
– В десять вечера?
– Тебе какое дело?! – Жанна сердито уставилась на парня. – Жить надоело, нахал кладбищенский?!
– Меня Димой зовут, – фыркнул нахал.
– Поздравляю, – Аббатикова осмотрелась, проверяя, не забыла ли ничего.
– В общем, если так и не найдешь своего… Любимого… – Дима умудрился вложить в голос все, что он думает о ветреном кавалере, отпускающем свою девушку ночью на кладбище. – Приходи сюда, я всегда буду тебе рад.
– Не дождешься, – сказала некромагиня тихо-тихо, закинула сумку на плечо и побрела к выходу с кладбища.
А красноволосый парень еще долго стоял и смотрел ей вслед, загадочно улыбаясь.
Тревожный звоночек в голове Аббатиковой ожил, когда она уже подходила к своему жилищу.
– Осел упрямый! – практически взвыла Жанна, телепортируясь к дому Бейбарсова.
К сожалению, определить точное местонахождение попавшего в беду бывшего некромага она не могла, поэтому ей пришлось бежать наугад. Чувствовала только, что он где-то совсем рядом… Мелькали громады домов, подмигивая освещенными окнами, приглашая присоединиться к своему уюту, укоризненно качали ветками деревья, не понимая, зачем спешить, ехидно мерцали светом фонари, угрожая в любой момент погаснуть, вился яростный ветер, завывая бешеной кошкой. Сама ночь, казалось, ожила и заговорила тысячей голосов, захохотала, издеваясь, зарыдала, соболезнуя чужому горю.
Влетев в темный двор, Аббатикова сначала ударила заклинанием, и только потом поняла, с кем имеет дело. Навьи были намного сильнее обычных мертвяков, что бродячих, что поднятых некромагами, и гораздо умнее. На них не действовало почти ничего из арсенала темных магов, их можно было только давить потоком чистой силы. Но Жанна не была интуитивным магом, чтобы устроить такую атаку, к тому же боялась зацепить Глеба. Ни руны уничтожения, ни заклинания разложения, ни стихийная магия не помогали, единственным достижением было то, что девушка все-таки отвлекла внимание навьев от скрючившегося на асфальте парня. Начиная паниковать, она закидывала противников голубыми искрами, слепляла вместе ненавидящие друг друга заклятия некромагии и светлых магов, припомнила несколько приемов из списка запрещенных, о которых узнала в Тибидохсе – все без толку.
В результате она нашла выход, прогнав первомертвецов обычным огнем, обратилась к которому просто от безысходности. Это противоречило всем ее знаниям, однако могущественные мертвецы сбежали, едва почувствовали жар.
Бессильно опустив руки, Жанна стояла и пыталась отдышаться. До этого момента она ни разу не использовала столько магии за такой короткий срок. От истощения закружилась голова и жутко захотелось пить…