Словно в ответ на его мысли (впрочем, почему «словно»? Она вполне могла подзеркаливать) Аббатикова подняла голову и улыбнулась.
– Привет, – сказала она, тщательно выговаривая все звуки.
– Здравствуй, – кивнул Глеб.
– Как ты? – спросила девушка, пытливо вглядываясь в его лицо.
– Все отлично.
Бейбарсов с некоторым ехидством заметил, что после его ответа Жанна растерялась, не находя, о чем же еще говорить. «Нам незачем видеться, мы теперь совершенно чужие люди», – подумал он.
– А я тут…
– Мимо пролетала и решила навестить?
– Да, – Аббатикова заметно обрадовалась. – От тебя не было никаких вестей целых девять месяцев…
– А как я должен был вам письма писать? Купидона вызвать? Летучую мышь создать? Или выслать Почтой России?
Жанна смутилась.
– Я лопухоид, – жестко сказал Глеб. – И это не лечится.
– Подожди, не гово-и так! Ожет, мы найем с-едтво ве-нуть те-е агию… – судя по проблемам с дикцией, Аббатикова расстроилась окончательно.
– Знаешь, некромагия – не тот товар, который продается в магазине и может быть возвращен, – отрезал парень. Ему показалось, будто между ребер вонзили клинок и провернули пару раз для большего эффекта.
– Ты ак п-ото с-аешься? – вскинула бровки девушка.
– Жанна, я уже почти год лишен силы. За это время можно было найти способ возродить Древнира, не то, что помочь какому-то бывшему некромагу! Если Свеколт ничего не придумала – значит, ничего сделать нельзя. Пойми это!
Аббатикова закусила губу и подозрительно поспешно отвернулась.
– Прекрати, – Бейбарсов вдруг ощутил невероятную усталость. – Ты же ждала меня тут не для того, чтобы реветь.
– Я е еву, – замотала головой Жанна, смахивая набежавшие слезы.
– И правильно делаешь, – Глеб сделал вид, что не заметил ее жеста.
Он изобразил, что крайне заинтересован поведением сорок у Аббатиковой за спиной, давая ей время прийти в себя.
– Тебе от Лены привет, кстати, – справляясь с собой, улыбнулась девушка.
– Ей от меня тоже передашь, когда полетишь обратно, – бывший некромаг задумался на мгновение. – Давай сделаем так. К себе не приглашу, извини, живу не один. А вот в кафе могу сводить. Хочешь?
«Это всего лишь один раз. Первый и последний. Когда-то мы трое были почти семьей, так что можно дать Аббатиковой то, что она хочет, – решил про себя Бейбарсов. – А потом она улетит, и мы больше никогда не встретимся».
– Хочу, – предсказуемо согласилась Жанна.
– Тогда идем. Да, а ступу ты свою где припарковала?
– На крыше, – отмахнулась некромагиня. – Не думаю, что кто-нибудь рискнет ее угнать.
Глеб хмыкнул, представляя себе ушлого лопухоида, пытающегося хотя бы сдвинуть с места ведьмовскую ступу. Результат этого бездумного действия зависел от того, какими заклинаниями воспользовалась Аббатикова для охраны своего личного транспорта. Повезет дураку – отделается заиканием и энурезом, не повезет – Жанне придется отмывать ступу от чужих мозгов.
Для посещения Бейбарсов выбрал камерный бар в полуподвальном помещении. Там почти всегда было пусто, играла тихая ненавязчивая музыка и никогда никому не было дела до чужих разговоров. Порой бывший некромаг приходил сюда, читал книгу, рисовал на салфетках незамысловатые картинки и пил потрясающе вкусный кофе. Официанты давно запомнили молчаливого парня в темно-зеленой кепке, а некоторое время назад Глеб обнаружил целую коллекцию своих почеркушек, пришпиленных к стене за барной стойкой. Как объяснил хозяин бара, они пришлись очень кстати и невероятно нравились всем посетителям.
Посадив Жанну за один из дальних столиков, парень заказал для нее капучино, а себе попросил «как обычно». Официант, записав заказ, бесшумно исчез.
– Здесь здорово, – оглядываясь по сторонам, заметила Жанна. – Не думала, что ты такое любишь.
– Просто меня тут никто не беспокоит, – пожал плечами Бейбарсов.
– Все такой же скрытный и нелюдимый. Ты не меняешься, – наклонив голову к плечу, улыбнулась Аббатикова. – А секретная папка с рисунками у тебя все еще есть?
– Три учебных тебя устроят? Их я тоже никому не показываю, кроме преподавателя. А то любят отдельные личности чужие идеи красть…
– Сойдет.
Принесли напитки, и на некоторое время разговор прервался. Пригубив капучино, некромагиня довольно протянула:
– Вку-у-усно! В Магфорде мы тоже иногда сбегали… Сбегаем в лопухоидные кафе, но там мне такого не попадалось. И вообще с Шурасиком невозможно рядом находиться, он про состав любого напитка рассказать может и попутно объяснить, какими бедами грозит его употребление. Как его только Ленка терпит, не понимаю…
Представив, как главных тибидохский ботаник с умным видом рассуждает о качестве всяких «идентичных натуральным» заменителей, Глеб фыркнул. Лопухоиды любили понапихать в пищу всякой химии, а потом удивляться, почему же здоровье с каждым годом ухудшается.
– А еще в Магфорде Пуппер, – Жанна поморщилась. – Он вообще в последнее время от нас не отстает. Говорит, только нас и боятся магвокаты и тренер с тетей Настурцией. А Джейн я и сама бы с удовольствием прокляла… Впрочем, мне кажется, Гурий с ней уже вполне свыкся. Даже улыбается ей почти искренне.
Английского подростка с коллекцией эксклюзивных очков Бейбарсов никогда не воспринимал всерьез, и Аббатикова это знала. «Ну и зачем мне об этом рассказывать?..»
– А еще, представляешь!.. Шурасик же постоянно с Сарданапалом переписывается, вроде наш уникум хочет какое-то исследование провести… Так вот, от академика он все новости заодно узнает. Ты знаешь, что Таня беременна? Это так здорово! Хорошо, что у них с Ваней все так удачно сложилось…
Бейбарсов замер, не донеся чашку до рта. Рука дрогнула, и кофе едва не выплеснулся на стол. Закружилась голова, и парень даже не сразу понял, что же в словах Жанны на него так подействовало.
Гроттер! Все это время Глеб запрещал себе думать о ней. Уязвленная гордость вообще требовала стереть ее из памяти: он, тогда еще всемогущий некромаг, не смог добиться девчонки, которая предпочла ему какого-то ветеринара! Нет, он больше не любил ее, более того – он даже осознавал, что никогда не любил ее, что из-за проклятия старухи просто потерял голову и заставил себя поверить в несуществующую любовь. И теперь малейшее напоминание о собственной глупости резало скальпелем по обнаженным нервам.
– Смени пластинку, – глухим голосом потребовал Бейбарсов.
Аббатикова запнулась посреди рассказа о том, что Шито-Крыто теперь на гитаре не летает, а играет.
– Тебе неинтересно, чем занимаются наши однокурсники? – преувеличенно наивно спросила девушка.
– Нет. У меня всего два однокурсника – это ты и Свеколт. Не изображай, что ты этого не знаешь.
– Хорошо, – некромагиня, ничуть не расстроившись, вытянула из держателя салфетку и начала что-то из нее складывать. – О чем тогда тебе интересно слушать?
– Не знаю.
– Может, тогда ты что-нибудь расскажешь?
– Ну… Я живу у дяди. Учусь в Архитектурно-строительном на дизайнера. М-м-м… Тьма, Жанна! Я не люблю рассказывать о себе, ты же знаешь!
Аббатикова захихикала с откровенно довольным видом.
– Магфорд испортил твой характер. Была хорошая милая… Некромагиня, а стала…
– Подожди, – Жанна неожиданно вскинулась и начала оглядываться по сторонам, нервно скомкав салфетку.
– Что такое? – Глеб нахмурился.
– Меня пытались подзеркалить. Кто-то совсем рядом… Я его прихлопнула.
– Как старуха учила?
– Ну а как же еще! Он должен был хотя бы схватиться за голову, выдавая себя, а вообще-то я рассчитывала лишить его сознания…
– Не вижу ни одного кандидата.
– Вот и я тоже, – Жанна сердито кинула окончательно испорченную салфетку в пепельницу, потом подняла глаза на Бейбарсова: – Глеб… Можно, я поставлю тебе блок против подзеркаливания?