- То единичные примеры.
- Что мне скажешь, владыка? Жениться ли мне на Василисушке?
- Не делай этого. Заклинаю тебя. Иначе поставишь себя в смешное положение перед всей родней.
- Не стал же я посмешищем от того, что женился на бусурманке.
- То была ханская дочь.
- Я старый, больной человек. Износился, одряхлел. Мне нужен рядом заботливый человек. Нужна мне Василиса. Понимаешь это, владыка.
- Пусть продолжает ухаживать за тобой. Только не блудите.
- Это уже превыше наших сил.
- Бог вас когда-нибудь рассудит. Я закрываю на ваши грехи глаза. Не ты один, князь Глеб, грешишь подобным образом.
- Спасибо, владыка, за наставление.
- А мысль о женитьбе на безродной весянке выкинь из головы. Ты все же князь ростовский. Вспомни, кто были твои родители, деды.
Через некоторое время Глеб почувствовал в Василисе какие-то едва заметные перемены. Она стала настороженной, молчаливой, словно чем-то напуганной. Глеб догадался о причинах такой перемены.
- С тобой говорил владыка Игнатий?
- С чего ты взял?
- Догадываюсь.
- Ну говорил… Он сам принудил к разговору. Что из того?
- О чем же он с тобой говорил? О наших отношениях?
- Этого я не могу тебе сказать. Владыка напомнил о тайне исповеди.
- Уясни себе, Василисушка… За наши поступки ответ будем держать перед Богом, а не перед владыкой, каким бы мудрецом он ни был.
Из разговоров с епископом Игнатием Глеб понял одно. Непотребство с женщиной есть грех. Но еще не самый тяжкий грех. В конце концов, многие князья грешат связями с полюбовницами и даже приживают от них внебрачных детей. Случается такое. А вот брак с простолюдинкой, неровней вызывает неприятие и осуждение. Этот брак порывает сложившиеся устои общества во главе с князьями, тогда как с любовной связью с простолюдинкой, даже весянкой, можно на худой конец примириться. Так примерно рассуждал владыка Игнатий, так рассуждала феодальная верхушка.
Глеб уже не заговаривал с Василисой о женитьбе, понимая, что это вызовет бурю протеста и осуждения среди родичей, бояр, высшего духовенства.
Понемногу он приходил в себя и стал выбираться на прогулки. Только походка была нетвердой: он неестественно волочил правую ногу и быстро уставал. Возвратившись с прогулки, выслушивал доклад управляющего. Потом Василиса приносила ему пищу. Ел он без всякого аппетита, только горячее молоко с медом пил охотно. После трапезы Глеб шел в опочивальню отдыхать. К службе в домовой церкви выходил, опираясь на палку: от кресла, предложенного ему священником, он упорно отказывался, выстаивал всю службу на ногах.
К Василисе постепенно вернулись ее оживленность, разговорчивость. Она ухаживала за Глебом, приносила ему пищу, разогревала молоко, продолжала растирать парализованную половину туловища. От ее забот Глебу становилось лучше. Однажды он даже решился сесть с помощью дружинника на коня и проскакал мелкой рысью вокруг городских стен. Правда, после этой верховой прогулки почувствовал неописуемую усталость и отправился спать.
Однажды, когда Глеб почувствовал себя совсем хорошо, Василиса проскользнула в его опочивальню. Теперь она совсем освоилась с расположением покоев в княжеских палатах Ростова, осмелела и не считала нужным спрашивать разрешения войти к нему в опочивальню или в рабочий кабинет. Она поспешно разделась и юркнула в постель Глеба. Еще не успевший заснуть, Глеб почувствовал рядом ее упругое тело.
- Ты что удумала, Василисушка?
- Разве не соскучился по моим ласкам, Глебушка? Я - так зело соскучилась по тебе. Вижу, встал на ноги, даже сел на коня, держишься в седле уверенно.
- Не взыщи, радость моя. Постарел я, растерял мужскую силу.
- Сила вернется. Прижаться к тебе и то радость великая. Связь князя Глеба с его горничной Василисой ни для кого в княжеских палатах не была секретом. Недоброжелатели, особенно из окружения княжича Дмитрия, разносили сплетни. Посещая княжеские палаты и встречая где-нибудь Василису, княжич брезгливо отворачивался от нее или бросал бранное слово. Василиса оставалась невозмутимой, а Глебу говорила:
- Плохое болтают о нас с тобой, Глебушка.
- А тебе со мной хорошо, радость моя?
- Хорошо. Зело хорошо, мой золотой.
- Вот это главное. И мне хорошо с тобой. А что злые люди про нас брешут… Собака лает, ветер носит.
Как-то раз Глеб пригласил к себе сына Михаила.
- Съезди в Ярославль, Михальчик. Проведай невесту. И договорись с князем Федором о дне свадьбы. Я думаю, что можно устроить свадьбу после Великого поста. Договоритесь, кого пригласить в качестве гостей. Конечно, в первую очередь твоего двоюродного брата Дмитрия с женой. Какой-то он стал нелюдимый, неласковый. Наверное, ждал, что я помру и освобожу ему ростовский стол. А я, видишь, сынок, покуда живой и умирать не собираюсь.
- У меня есть мысли насчет гостей, - сказал Михаил. - Будут на свадьбе в большом числе ярославские бояре, кои все еще косятся на князя Федора. Будут коситься и на меня. Не обойтись без Дмитрия. Он тоже затаил на нас обиду и, возможно, приедет не один: Антип Евлампиев явно на его стороне. Надо бы подумать и о наших, белозерцах.
- Дельно рассуждаешь, Михальчик. Кого бы ты пригласил.
- Власия с женой, нескольких самых именитых и богатых белозерских купцов да игумена Иринея.
- Скажи о том Федору Ростиславичу. Не знаю, стоит ли пригашать угличского князя Романа, зело хвор и слаб. Не приедет.
- Из приличия и дядю Романа надо пригласить. А там, как сможет.
- Дмитрия придется тебе пригласить.
- Не по душе мне он. Похоже, злится на нас и камень за пазухой держит.
- Мне он также не по душе. Горюет, что дядюшка выжил и оставил его без ростовского стола. Но все же придется пригласить Митеньку. Не можем не пригласить. А насчет белозерцев ты дельно рассуждаешь. Посоветуйся с Федором, коли он не против, пошли приглашения именитым людям Белоозера.
Михаил не спешил возвращаться из Ярославля, где проводил время с невестой Настенькой. Будущий его тесть, князь Федор Ростиславич, встретил гостя со всем гостеприимством. О свадьбе договорились по всем статьям. Решили провести свадебное торжество незамедлительно, как только пройдет Великий пост. Князь Федор горячо поддержал желание Михаила пригласить на свадьбу белозерцев в пику чванливым ярославским боярам.
- А почему ты хочешь пригласить только нескольких бояр?
- Я говорю о самых именитых.
- Кто измерял эту самую именитость? Пригласи, по крайней мере, десятка полтора торговых людей Белоозера.
До возвращения Михаила из Ярославля приплыл из Белоозера тамошний управитель Власий. Привез собранную для Орды ханскую десятину и сделал обстоятельный доклад.
Заново отремонтировали княжеские палаты, чтоб принять Михаила Глебовича с молодой женой (Власий знал о намерении князя Глеба отпустить сына после женитьбы в Белоозеро самостоятельно править уделом). Проверили состояние канала на излучине реки Сухоны: расчистили его от древесных завалов. Проезжие купцы довольны. Исправно платят дорожную пошлину за пользование каналом. Выплавляемое из болотной руды железо поступает с Верхней Андоги белозерским купцам. Открыто два новых прихода. Игумен Ириней набрал новых воспитанников для монастырской школы.
Власий подробно и педантично перечислил все события, которые произошли за последний год на Белозерской земле. У Глеба сложилось впечатление, что товарищ его детских игр, став недавно управляющим Белозерской земли вместо своего отца Григория Меркурьева, уже успел проявить себя расторопным и дельным администратором. Глеб спросил Власия о семейных делах. Отец, боярин Григорий, еще держится. Жена, новгородская боярышня, должна вот-вот родить.
- Третий младенчик появится у нас.
- А я хотел было пригласить тебя вместе с женой на свадьбу сына.
- Благодарю за честь. Но посуди сам, она сейчас…
- Понимаю и не настаиваю. Но ты от нашего приглашения не будешь избавлен, боярин Власий.
- Помилуй, батюшка, князь. Какой я боярин рядом с ярославскими? Кичливы, надменны, на таких, как я, смотрят свысока. Едва князя Федора не съели.