Иногда попадались встречные лодки с вооруженными людьми, подозрительно разглядывавшими караван. На берегу показывались всадники в остроконечных бараньих шапках, судя по одежде - ордынцы. Плавание по Волге продолжалось несколько дней. Вскоре лесистые берега сменились голой степью с редким кустарником.
Маленького Глеба постепенно клонило ко сну. Ириней, видя это, прерывал рассказ.
- Притомились братцы. Отдохните малость…
Наконец караван вошел в Ахтубу, неширокий волжский рукав. Ахтубу и Волгу разделял лабиринт проток и островков, поросших тальником и кустарниками. Здесь гнездились стаи диких уток, гусей и других птиц, наполнявших воздух кряканьем, гоготаньем, чириканьем.
Приближалась столица Батыева государства, Золотой Орды, Сарай-Бату, раскинувшейся по берегу Ахтубы невдалеке от моря Каспия.
Покорив одно за другим русские княжества, воспользовавшись их разобщенностью и отсутствием единства, Батый причинил Руси огромные опустошения. После покорения Руси и южных степей, населенных половцами, войско Батыя устремилось в Восточную Европу. Опустошению подверглись Польша, Венгрия и Далмация на Адриатическом побережье. Но удержать все эти страны в своих руках Батый не смог, так как его войско понесло немалые потери при захвате русских княжеств и было уже ослаблено.
Грозный завоеватель принял решение возвращаться на Восток. Здесь хан выбрал место для столицы своего государства, которое было названо Золотой Ордой. Государство это простиралось от Иртыша до Дуная. Столица получила название Сарай-Бату.
Когда караван дощаников с русичами пристал к берегу у ханской столицы, то, что предстало их взору, городом было назвать нельзя. Скорее это была большая строительная площадка. Город только начинал строиться. Согнанные рабы возводили обширный дворец, палаты для окружения хана, лавки купцов, ритуальные сооружения. Центральная площадь города была застроена обмазанными глиной хижинами из ивового прута, или просто навесами, плохо защищавшими от дождя, или даже шалашами. Те, кто побогаче, селились в шатрах, если еще не успели обзавестись палатами.
Прибывшим русичам отвели пространство, окруженное глинобитной стеной, где стояли несколько построенных на скорую руку хижин-мазанок. При высадке русских князей со свитами на берег татарский военачальник потребовал, чтобы все русичи сдали оружие.
Такова воля великого хана, - сообщил он через толмача. - Вы, русичи, ханские гости. А гости в дом с оружием не входят. Таков наш обычай.
- Мы не нарушим вашего обычая, коли оставим оружие на кораблях, - произнес Ярослав.
Ханский военачальник не стал возражать и проводил русских князей со свитами к месту временного обитания.
Батый выдержал срок и принял князей на седьмой день. Сперва принял всех сразу, а потом каждого по отдельности. Подарками остался доволен, хотя и проявил сдержанность. Каждый из русских князей получил из рук хана специальную ханскую грамоту - ярлык на княжение.
Принял Батый и маленького Глеба, сопровождаемого Григорием Меркурьевым. Сказал не слишком дружелюбно:
- Говорят, ты сын ростовского князя Василька. Того самого, что не пожелал мне служить.
- Я совсем не помню отца. Мал был, когда его не стало, - ответил Глеб так, как его научили. - Теперь у меня только ты отец, великий хан.
Батый остался доволен таким ответом и даже изобразил подобие улыбки на жирном лице.
- Коли считаешь меня за отца, маленький русич, найду тебе невесту. Только подрасти, стань взрослым.
Глеб растерялся от таких слов и не нашел, что ответить. Те, кто учили княжича разговаривать с ханом, не могли предугадать такой поворот разговора. Выручил Глеба Меркурьев.
- Княжич растерялся от радости, великий хан. Безгранична твоя милость.
- А я узнал тебя, русич, - сказал Батый, вглядевшись в Григория.
- Я выполнил твое повеление, великий хан, - сказал сотник и низко поклонился.
Русичам было разрешено находиться в ханской столице в течение недели. Они посетили базары, увидели изобилие товаров, привезенных сюда из Средней Азии, Кавказа, Крыма. Батый старался торговать со всем миром. Побывали русичи на конных состязаниях воинов, преодолевавших препятствия: рвы, частоколы, брустверы. Одно из таких состязаний почтил своим присутствием сам хан Батый с пышной свитой. И видели русичи полонян, угнанных со своих насиженных мест в рабство, слышали их жалобы на голодное существование, жестокое обращение надсмотрщиков. Среди полонян были строители, плотники, ремесленники, землекопы, пастухи.
Один из невольников, назвавшийся Петром, рассказал:
- Бегут из бусурманского полона людишки, частенько бегут. Да разве легко достигнуть дома родного, когда до него сотни верст. И впереди голая степь, ни жилья, ни живой души. Если поймают беглеца ханские люди, засекут до смерти или бросят на растерзание дикому зверю…
Караван вышел в обратный путь. Плыли против течения, гребцы налегали на весла. Обратный путь затянулся. В последний момент к каравану пристал Бурхан, сдавший всю собранную дань и пополнивший свой отряд несколькими новыми людьми.
…Снова потянулись дни учебы - чтение рукописных текстов, чистописание, решение арифметических задачек, уроки священного писания. Иеромонах Ириней излагал мальчику события библейской истории. Его сменяла мать - инокиня, рассказывавшая об истории дома Рюриковичей.
Однажды на очередное занятие с младшим сыном монашествующая княгиня не пришла, осталась в своей келье. Глеб хотел было побежать к матери в монастырь Спаса. Но Ириней остановил его.
- Не беспокой мать, княжич. У ней великое горе.
- Какое горе? - стал допытываться Глеб.
- Дедушки твоего, князя Михаила Всеволодовича Черниговского не стало, - ответил Ириней.
- Как не стало? Он умер? - продолжал допытываться Глеб.
- Спросишь потом у матери, - уклонился от ответа иеромонах.
Не своей смертью ушел из жизни черниговский князь. Выплакав слезы по отцу, инокиня Марфа, осунувшаяся, постаревшая, сникшая, вышла к сыновьям вместе с владыкой Кириллом.
- Молитесь, сыны мои, за упокой души раба Божьего, убиенного великомученика Михаила, деда вашего.
- Дедушку убили? За что? - спросил Глеб.
- Он оставался твердым приверженцем православной веры. И поэтому не захотел, не смог выполнять языческие обряды, которые требовали ханские люди.
В домовом храме провели поминальный молебен. Служил сам владыка Кирилл. После поминальной службы инокиня Марфа подошла к старшему сыну и сказала ему:
- Тебе, Борисушка, надо отправляться в Чернигов и поклониться праху деда, высказать соболезнование его близким. Ты ведь теперь взрослый. Пятнадцать годиков тебе стукнуло.
Хотела еще добавить княгиня - скоро женим тебя, Бори-сушка. Да удержалась: не время говорить о женитьбе.
Борис не стал возражать матери, только попросил позволения взять с собой в качестве спутников надежных людей. Решено было взять Антипу Евлампиева и нескольких воинов для личной охраны.
О гибели князя черниговского Михаила в Орде было известно от приезжих купцов и от удельных князей, побывавших в Сарай-Бату и заезжавших на обратном пути в свою волость.
- Непременно напишу житие великомученика Михаила, - решила инокиня Марфа и поделилась своим намерением с владыкой Кириллом.
- Похвальное намерение, матушка. Бог в помощь, - сказал поощрительно владыка.
Собирая все известные ей сведения о жизни покойного отца, инокиня убеждалась, что князь Михаил прожил жизнь сумбурную, насыщенную событиями, иногда трудно объяснимыми. В молодые годы он княжил в Новгороде, потом вел борьбу с Даниилом Галицким и Ярославом Всеволодовичем из-за обладания Киевом. Когда до него дошли слухи о приближении ханского войска и жестоких расправах с русскими князьями, Михаил оставил Киев и бежал в Венгрию, а потом в Польшу, где скитался по разным городам. Но надежды получить помощь от венгров и поляков оказались несбыточными. Возвратившись на Родину, он жил некоторое время на острове напротив Киева, разрушенного и опустошенного ордынцами. Возвратившись в Чернигов, Михаил Всеволодович получил от ханских людей приказание хана прибыть в столицу Орды. Князь отправился в путь с надеждой, что ему удастся заручиться поддержкой хана и закрепить за собой Чернигов. Там по повелению хана Батыя Михаил вместе со своим ближним боярином Федором был зверски замучен за несоблюдение языческих обрядов: отказ пройти сквозь очистительный огонь.