Выбрать главу

- В чем нуждается твой монастырь, отче?

- В угодьях, - ответил игумен. - Собираемся скотину разводить, чтоб братию кормить. Нужны луг, выгон.

- Будут угодья. Отведу тебе знатный клин на берегу озера. А не нужно ли чего из храмового убранства?

- Пожалуй, нужен хороший запрестольный образ Спаса. Монастырь-то наш носит имя Спасителя.

- Будет тебе образ.

На волоке Глеб Василькович придирчиво осмотрел бревенчатый настил. Он не спеша прошелся вдоль всего сухопутного пути от озера до Шексны. Смотритель волока сопровождал князя и с замиранием сердца ждал, что он скажет. Будет ли новый разнос?

Глеб убедился, что кое-что на волоке сделано было. Настил во многих местах был обновлен, хотя кое-где оставались подгнившие бревна, и они были подогнаны друг к другу недостаточно плотно. Смотритель в конце концов не утерпел:

- Что скажешь, княже? Постарались?

- Могли бы и лучше постараться, - сдержанно ответил Глеб, но новый разнос устраивать не стал.

По возвращении в город Глеб Василькович оповестил купцов, что канал и волок приведены в полный порядок. А еще напомнил всем, чтоб своевременно платили денежную пошлину. Затем Глеб пригласил к себе старосту иконописной артели и спросил, есть ли у него готовый образ Христа Спасителя.

- Спасо-Каменный монастырь нуждается в хорошем запрестольном образе для своего храма, - пояснил он.

Староста принес около десятка готовых икон, выполненных на липовых досках. Разные это были работы и по сюжету, и по манере исполнения. Был Христос, распятый на кресте, был, возносящийся на небо в светлом хитоне. И было несколько ликов. Глеба привлек один из них. Жесткое сухое лицо, пронизывающий пытливый взгляд, как бы вопрошающий: а с чем ты пришел в Божий храм, что тревожит твою душу?

Князь Глеб решил посоветоваться с Иринеем. Показал ему все иконы и указал на лик, который произвел на него наибольшее впечатление.

- Я бы выбрал этот, - сказал он игумену.

Ириней после размышлений остановился на том же самом лике.

- Пожалуй, этот.

- Значит, одобряешь мой выбор? Ириней молча кивнул головой.

- Пошлю этот образ в Спасо-Каменный монастырь, - окончательно решил князь Глеб.

Сам он на Каменный остров не поехал, а направил туда десятника Сысоя.

- Вручишь отцу игумену мой дар.

Глава 17. НОВАЯ ПОЕЗДКА В ОРДУ

Наступила осень: хмурая, дождливая. Озеро лохматилось белыми барашками. По такой погоде никуда идти не хочется. Князь Глеб располагался у жарко натопленной изразцовой печи и читал летописную хронику или священное писание. Когда уставали глаза от чтения, занимался с Михаилом, которому шел уже пятый год.

Глеб Василькович объяснял:

- Вот это летописная книга. Твоя бабушка занималась летописанием. В этой толстой книге заключен и ее труд.

- Что такое лето…- Михаил запнулся, не сумев произнести трудное слово.

- Летопись. Повтори, сынок.

- Летопись, - с усилием повторил княжич.

- Это рассказ о том, что происходило при наших отцах, дедах, что происходит сейчас. Большую часть этой книги написала твоя бабушка.

- А где сейчас моя бабушка?

- В Ростове, в монастыре. Ты должен ее помнить. Я возил тебя к ней, когда мы с тобой гостили у дяди Бориса.

- Помню дядю Бориса. Он все звал тебя на охоту. А почему бабушка была вся в черном?

- Потому что она монахиня. Все монахи и монахини носят черные одеяния в знак отрешения от мирских забот.

- А почему бабушка поселилась в монастыре?

- В знак траура по твоему дедушке, князю Васильку. Он погиб после неудачного сражения. Храбрый был князь.

- А почему сражение было неудачным.

- Сил у врага было больше, чем у русичей.

- А почему…

- Хватит вопросов, почемучка. Хочешь, расскажу тебе, как жили наши предки.

- Расскажи.

Рядом обычно сидела княгиня Феодора, занимавшаяся рукоделием. В ханской семье ее не приучили к этому занятию. Рукоделию она научилась уже в Белоозере у русских женщин. Иногда она вставала и подходила к люльке-качалке, где лежал маленький Роман, слабенький и сонливый. Он еще не научился ходить, хотя Михаил в его возрасте уже вовсю бегал по всем палатам.

Глеб, вспоминая все то, что когда-то рассказывали ему в детстве мать и владыка Кирилл, повторял эти истории Михаилу. Он вел речь о призвании князей, о родоначальнике Рюрике, о Владимире Красное Солнышко и крещении Руси, о нашествиях половцев. О Чингисхане и Батые, о гибели близких от рук татар Глеб Василькович умышленно умалчивал. Рано еще знать об этом малышу, которому не исполнилось и пяти лет.

Если дождик прекращался, Глеб одевал Михаила и выходил с ним на прогулку. Шли на берег озера, покрытого волнистой рябью. На горизонте тянулась лохматая кромка лесистого берега, пронзенного церковным столпом.

- Какое большое озеро, - восклицал Михаил.

- Называется оно Белое, - пояснял Глеб. - По имени озера и наш город носит название Белоозера. Когда-нибудь ты станешь князем, хозяином Белозерской земли. А братики твои, сынки дяди Бориса, станут хозяевами земли Ростовской. Много князей на русской земле. А старший над ними великий князь владимирский Ярослав Ярославич. Потому-то он и называется великим.

- Почему так много князей?

- Потому что велик род Рюриковичей. Все мы от одного корня. В каждой земле, в каждом большом городе есть свой князь из рода Рюрика.

Начинал накрапывать нудный осенний дождик. Ветер становился резким, порывистым, и князь Глеб с сыном возвращались домой в палаты.

Сверстником детских игр Михаила стал сын Власия, подобно тому, как сам Власий был когда-то сверстником детских игр самого Глеба. Иногда мальчики убегали далеко на берег озера или Шексны, и тогда обеспокоенные родители выговаривали няньке - почему не уследила за ребенком и отправляли ее на поиски.

Глеб Василькович частенько задумывался над обучением сына. Вспоминал добрым словом мать Марью Михайловну и владыку Кирилла. О таком обучении можно было только мечтать. Конечно, идеальным наставником для сына был бы Ириней, который по знаниям, пожалуй, не уступал покойному епископу ростовскому. Но надо принять во внимание возраст игумена. Руководство монастырем, хозяйственные заботы, ежедневные службы и требы отнимают немало сил, физических и душевных. Надо пощадить старца. К тому же Усть-Шехонский монастырь расположен не в самом городе, а на некотором отдалении.

Князь отправился в монастырь, чтобы посоветоваться с Иринеем. Игумен выслушал Глеба Васильковича и высказал свое мнение.

- Мал еще твой княжич. Повремени с обучением годика полтора-два. Пусть пока забавляется детскими играми. Когда придет время, ученого наставника для Михаила я подберу. А сам буду наблюдать, как пойдет дело.

На том и порешили.

Роман наконец пошел. Первые дни постоянно спотыкался, падал, заливаясь тихим, жалобным ревом. Нянька придумала, как удерживать его от падений. Она обвязала туловище малыша под мышками кушаком, а конец держала в руках. Когда Роман падал, нянька натягивала кушак, удерживая ребенка.

Осенняя слякоть сменилась снегопадом и морозами. Когда Белое озеро и реки покрылись крепким ледяным покровом, Глеб задумал совершить поездку в верховья реки Андо-ги, притока Суды.

В летнее время прямая дорога туда была не возможна. Между Белым озером и верховьями Андоги лежало обширное топкое болото, являвшееся непреодолимой преградой. Чтобы попасть на Андогу, приходилось преодолевать далекий окружной путь по рекам: сперва спуститься по Шексне до среднего ее течения, потом подняться по правому ее притоку Суде до впадения в нее Андоги и опять же подняться по последней до ее верховьев. В отличие от этого долгого пути, прямая дорога от южного побережья Белого озера до верховьев Андоги была намного короче. Но она была доступна лишь в разгар зимы, когда болото надежно промерзало.

Верхняя Андога заинтересовала князя Глеба потому, что эта местность была месторождением болотной железной руды. Встречалась она между Кубенским озером и озером Боже, в низовьях Суды и у впадении реки Ижины в Мологу. Возникшее вблизи поселение стало называться Железным Устюгом, а впоследствии Устюжной Железнопольской в отличие от Великого Устюга на Сухоне.