Глеб, как мог, старался утешить жену:
- Пройдет твоя хворь. Молода еще, выздоровеешь.
- Это мама мне в наследство свою хворь оставила, - говорила с горечью Феодора. - Хворь ее быстро скрутила.
- А тебя не скрутит. Не позволю. Выздоровеешь, еще и деток нарожаешь.
- Беспокоит меня Ромушка. Слабенький растет. Говорит мало. Зову его к столу, не разумеет.
- Не тревожься: подрастет, выправится. Смотри, каким богатырем растет наш Михайлушка. И учитель его хвалит: все премудрости схватывает на лету.
Глеб иногда посещал уроки Михаила. Сын занимался в классной комнате с ученым монахом Далматом, которого подобрал игумен Иринарх. Иеромонах Далмат, еще не старый, живой, остроумный и подвижный, умело вел уроки. Сперва он давал маленькому Михаилу читать рукописный текст. Грамоту княжич осилил довольно быстро, хотя иногда и спотыкался при чтении. Не сразу ему дались значения некоторых букв, и поэтому он сперва часто прерывал чтение возгласами:
- А что такое «фита», «ижица»? А почему есть «юс большой», а еще и «юс малый»?
Учитель терпеливо объяснял, а когда видел, что Михаил притомился, отпускал для разрядки шутку или делал экскурс в Священную историю. Чаще Далмат любил приводить яркие страницы из жизни и правления Владимира Красное Солнышко: как происходило крещение Руси, какие знаменитые богатыри жили при дворе, какие многолюдные пиры устраивал этот князь.
Глеб обычно тихо входил в классную комнату, делал Далмату знак, мол, не обращай на меня никакого внимания, и садился в кресло в углу комнаты. Он радовался, когда видел, что Михаил легко схватывает объяснения учителя и досадовал, когда сын чего-то не понимал…
С наступлением зимы, когда Белое озеро и Шексна покрылись крепким льдом, князь Глеб частенько приказывал заложить легкие санки, сам садился за кучера, брал с собой жену и сыновей и пускал коня легкой рысью по берегу. Феодора к зиме немного пришла в себя. Смена осенней слякоти на зимнюю погоду подействовала на нее благоприятно: княгиня стала меньше кашлять. Доезжали обычно до села Карголом. Там заходили обогреться к местному тиуну или священнику и возвращались обратно.
Другой излюбленный маршрут прогулок лежал к Усть-Шехонскому Троицкому монастырю. Глеб старался поспеть по времени к монастырской службе, которую отправлял игумен Ириней. Маленького Романа в такую поездку не брали: для него она была слишком утомительна. А Глеб с женой и Михаилом выстаивали всю службу, потом Ириней приглашал княжескую семью к себе, интересовался успехами княжича в учебе.
Сверстником детских игр Михаила был сын Власия Калик. Мальчики вместе бегали на лыжах, катались на салазках, спускались со снежной горки. Иногда Михаил приходил к товарищу в гости. Калик жил в доме отца и деда, просторном, уступавшем только княжеским палатам. Власий, по примеру князя Глеба, решил учить сына, отдав его в школу при соборной церкви. Там обучались сыновья именитых людей и богатых купцов.
Иногда Михаил увлекался игрой с Каликом, а время подходило к ужину. Родители начинали беспокоиться. Князь Глеб приказывал кому-нибудь из слуг разыскать княжича, но тот нигде не находился. Тогда Глеб Василькович догадывался, что Михаил засиделся в доме Власия, и сам отправлялся за сыном.
В середине декабря родные Калика отмечали его день ангела. Калик сказал Михаилу, что по этому случаю он пригласил всех своих соучеников по церковной школе и зовет и княжича.
- Иди, коли зовут. И давай подумаем, что подарить Калику ко дню ангела, - сказал Глеб, узнав о приглашении.
- Не могу надумать. Посоветуй, батюшка…
- Видишь ли, сынок… Подарок должен быть не просто подарком, а полезной вещью для человека и к тому же достойной твоего княжеского звания. Купеческие сынки или поповичи могут подарить и попроще.
- А можно подарить Калику сафьяновые сапожки?
- Сафьяновые сапожки, конечно, подарок хороший. Но слишком обычен. Такие подарки часто дарят. И я твоей маме такие дарил и еще…
Глеб споткнулся, спохватившись, что чуть не проговорился о весянке Василисе.
- Давай, сынок, думать вместе, что подарить твоему Калику.
Думали долго. Остановили в конце концов выбор на праздничном кафтане голубого бархата, расшитым бисером.
- Наш Каллистрат сошьет за день, - сказал уверенно Глеб.
- А Калик должен будет его примерять?
- Ни в коем случае. Подарок должен быть сюрпризом. Вместо Калика портной примерит его на тебе.
- Я же повыше ростом.
- Ив плечах пошире. Ничего, подрастет Калик, и будет ему кафтан в самую пору.
На том и порешили. Глеб вызвал к себе Каллистрата и сделал срочный заказ. Портной в грязь лицом не ударил: к вечеру детский кафтан был пошит. Ордынка Анна, которую Каллистрат приобщил к своему ремеслу, украсила готовый кафтан бисерным узором.
Конечно, подарок княжича ко дню рождения друга не шел ни в какое сравнение с подарками других гостей. А завершился праздник катаньем на тройке. Вся детвора набилась в санки, за кучера сел на облучок Григорий Меркурьев, души не чаявший в любимом внуке. Он лихо взмахнул кнутом, по-молодецки прикрикнув на коней:
- А ну, с ветерком, мои голубчики!
Тройка резво понеслась по зимней дороге вдоль Белого озера, только бубенцы на дуге коренника зазвенели.
В скором времени встретил Глеб Василькович обоз, направлявшийся на Верхнюю Андогу. Во главе обоза ехал в легких санках белозерский кузнец Вукол с сыном. За ним тянулись сани с переселенцами и их семьями с нехитрым домашним скарбом. Лошадей дал на время Вукол. За последними санями тянулась пятнистая комолая корова.
Глеб критически оглядел обоз, покачал головой, глядя на ребятишек в жалких лохмотьях. Подумал - не доедут до Андоги, померзнут. Приказал дворецкому принести медвежьи полости, чтобы накрыть ребятишек. Сам оседлал коня и проводил обоз до села Карголома, до того места, где дорога круто сворачивала на юг. Прощаясь, сказал:
- Счастливого пути, Вуколушка. Потом доложишь мне, как доехал, как обустроил переселенцев на новом месте. Бог вам в помощь.
Глава 19. НОВАЯ ПОЕЗДКА В ОРДУ. КОНЧИНА ИНОКИНИ МАРФЫ
Еще не сошел с Белого озера и с Шексны лед, как прискакал из Ростова человек баскака Файзуллы, сопровождаемый двумя охранниками. Он привез князю Глебу предписание - незамедлительно прибыть в ханскую столицу с войском. Предписание было кратким и оставляло много вопросов.
Как понять - прибыть незамедлительно? Сухопутной дорогой в конном строю или водным путем, когда вскроются реки и очистятся ото льда? Как понять - прибыть с войском? Велико ли должно быть это войско? Вся-то дружина князя Глеба составляла сотню человек. Правда, в случае необходимости Белоозеро могло выставить несколько сотен ополченцев. Но, видимо, не о них шла речь. Гонец ответить на все эти вопросы не мог.
- Опять разлука, Феодорушка, - сказал с горечью Глеб Василькович жене.
- Надолго ли? - спросила та тревожно.
- Не знаю. Что у хана на уме, зачем я ему понадобился? Вероятно, придется участвовать в каком-нибудь походе.
- Тебя одного вызывает хан?
- Не ведаю.
- И когда ты решил отправляться?
- Когда пройдет ледоход. Водным путем.
- А ехать обязательно?
- Хану приходится повиноваться.
Князь Глеб стал готовиться к походу. На этот раз позаботился о более солидных припасах и достойной казне. Дружину, которую намеревался взять с собой, увеличил до семидесяти человек. Сам тщательно проверил состояние дощаников, приказал заново проконопатить и просмолить днища.
Княгиня Феодора от известия о предстоящем отъезде мужа осунулась, сникла. Проговорила сквозь слезы:
- Опять разлука, Глебушка. Дождусь ли тебя…
- Отчего не дождешься?
- Слух прошел: опять какого-то русского князя хан приказал порешить.
- Значит, не угодил тот князь хану.
- Хан всесилен и жесток. Приедешь в Орду, сунешь головушку в пасть хищного зверя.
- У меня никаких разладов с ханом не бывало.