- Если и выживешь в Орде, дождусь ли тебя? Здоровье-то совсем стало никудышное.
Глеб, как мог, утешал жену.
Прощание было тяжелым. Феодора судорожно обнимала мужа: предвидела долгую разлуку да и опасалась за его жизнь. От купцов, побывавших в Орде, пришла тревожная новость. Жертвой ханского гнева стал еще один русич, рязанский князь Роман Олегович, принявший мученическую смерть. Чем он не угодил Менгу Темиру, никто не мог толком объяснить.
Прощаясь со старшим сыном, Глеб давал ему наставления, чтоб проявлял усердие в учебе, слушался наставника. Михаил слезы сдержал, лишь нахмурился, посуровел, потом порывисто обнял отца и прижался щекой к его бороде. Маленький Роман никак не отреагировал, когда отец подхватил его на руки:
- Ну, прощай, малыш. Может быть, долго не свидимся. В детском сознании Романа, видимо, еще не укладывалось, что предстоит долгая разлука с отцом.
Отплыли три дощаника под парусами. Пошли вниз по течению, подгоняемые ветром. Шексна только что очистилась ото льда, и погода стояла еще прохладная.
В Ростов Глеб решил не заходить, чтобы не терять времени. От купца, побывавшего там, он узнал, что мать-инокиня еще жива.
- Навещу ее на обратном пути, - решил Глеб.
В Ярославле сделали короткую остановку, пополнив запас питьевой воды. Глеб Василькович нанес визит князю Федору Ростиславичу, княгине Анне и их малой дочери Настеньке. Сказал ей шутливо:
- Твой жених кланяется своей невестушке.
Длительную остановку сделали в Городце, стольном городе одного из сыновей Александра Невского, Андрея Александровича: пришлось заменять на одном из дощаников старый парус, разорванный порывом ветра.
До Глеба Васильковича доходили слухи, что сыновья Александра Ярославича не ладили между собой. После смерти старшего из сыновей, Василия, которого отец держал в Костроме, по сути, в ссылке, под надзором дяди, следующим братом являлся Дмитрий, княживший в Переяславле. Великокняжеский стол во Владимире в то время занимал тверской князь Ярослав Ярославич, тяжелобольной. Дмитрий и его брат Андрей, княживший в Городце, с вожделением ожидали кончины Ярослава. Оба претендовали на то, чтобы занять после Ярослава великокняжеский стол, и выступали как соперники.
Городицкий князь принял Глеба Васильковича сдержанно. Когда же тот сообщил, что направляется в Орду, князь Андрей сказал предупреждающе:
- Будь осторожен. Кажется, возрождаются Батыевы времена.
- О чем ты? Какие Батыевы времена?
- Неугодные хану князья лишаются головы.
- Ты имеешь в виду рязанского князя Романа Олеговича?
- Его.
- Чем же он оказался неугоден хану?
- Всего я не знаю. Говорят, князь Роман не поладил с соседями, кого-то обидел. Тот в отместку написал на него донос: якобы рязанский князь хулил хана, осуждал его веру.
- Неужели этого было достаточно, чтобы учинить расправу над князем?
- Не знаю, не знаю. Я посылал своего боярина в Сарай отвезти ханскую подать. Боярин был свидетелем отпевания князя Романа в храме сарайского владыки. Романа подвергли жестоким пыткам и истязаниям. Его тело было все в кровавых ранах.
- Может быть, не столь велика была провинность рязанского князя. Просто хан решил отыграться на бедняге в назидание другим. Будьте, мол, покорны и послушны, или вас ждет вот такая кровавая расправа.
- Все может быть. Давай поговорим о другом, князь Глеб. Не хотел бы ты стать моим союзником?
- В чем?
- Великий князь Ярослав Ярославич совсем плох. Ждем его конца. Встает вопрос - кто унаследует великокняжеский стол.
- Ближайший старший родственник, надо полагать.
- Вот, вот…. Теперь по старшинству Владимир переходит к сыновьям Невского. Здесь два претендента - мы с братом Дмитрием, князем переяславским. Победит в споре тот, у кого окажется больше сторонников.
- Наверное, так.
- Поддержи меня, князь Глеб. Коли стану великим князем, дам тебе приращение к уделу.
- Не гоже влезать в усобицы.
- Не усобицы сие. А забота о собственном интересе.
- Я ведь ханский родственник. Не хотел бы ссор и споров. Решите с братом дело полюбовно.
- Как полюбовно-то решить? Дмитрий упрям и рвется к великокняжескому столу. Он хоть и старше меня по возрасту, но у меня удел пообширнее и побогаче.
- Вот и решайте вдвоем свой спор или обращайтесь за решением к хану. А встревать в вашу тяжбу не мое дело. У меня свои заботы, белозерские.
Расстался с городецким князем Андреем холодно. Андрей даже не вышел из палат проводить Глеба Васильковича до берега Волги.
В ордынской столице караван судов из Белоозера был встречен все тем же бессловесным ханским чиновником, проводившим князя и его спутников на постоялый двор. На этот раз Глебу Васильковичу было предоставлено более просторное помещение, а его дружинникам отвели отдельный дом.
- Когда меня примет великий хан? - спросил белозерский князь ханского чиновника.
- Сообщу, когда будет хану угодно тебя принять. Далее Глеб услышал слова, какие были ему сказаны и в прошлом году, - хан сейчас очень занят.
- Могу я узнать, по какой надобности хан вызвал меня в столицу? - продолжал свои расспросы Глеб.
- Русский князь - родственник великого хана. В его обычаях приглашать к себе русских князей, породнившихся с ханской семьей.
- А почему я приглашен с войском?
- Возможно, великий хан пригласит русского князя принять участие в его военном походе.
Все же Глеб Василькович вытянул из неразговорчивого ханского чиновника действительную цель своего вызова в Орду. Опять в поход для усмирения непокорных хану племен.
В ожидании встречи с Менгу Темиром Глеб Василькович посетил подворье сарайского епископа. Он увидел, что большой храм при подворье уже почти отстроен. Епископом сарайским в то время был уже не Митрофан, а Феогност. Митрофан, ставший схимником, удалился в один из монастырей, а Феогност, принявший рукоположение от киевского митрополита, прибыл некоторое время тому назад в Сарай со своей свитой.
Феогност был еще не старым, подвижным и словоохотливым человеком. Приняв князя, он долго расспрашивал его о положении на Белоозере, о церковной жизни в его уделе. Глеб пожаловался:
- Язычники пустили глубокие корни, живучи. Никак с этим не сладить.
- Чтобы покончить с язычеством, нужно терпение и время. Большое терпение и долгое время, - спокойно сказал епископ. - Да и не главная это наша беда. Храмы язычники посещают, обряды исполняют, детей крестят. И на том спасибо.
- Кого же ты считаешь, владыка, самым опасным врагом.
- Папистов, конечно. Знаешь, как паписты зацепили было на свой крюк князя Даниила Галицкого?
- Нет, ничего не знаю об этом.
- Тогда послушай, князь. Поучительная история.
Владыка Феогност стал не спеша рассказывать. Даниил Романович, князь Галича Волынского заявил во всеуслышание, что не признает власти золотоордынского хана, надеясь на помощь и поддержку папы римского. Папа Иннокентий IV с великой радостью узрел в этом возможность распространить свое влияние на Галицию, всю Юго-Западную Русь и насадить там латинскую веру взамен православия. Он выступил со специальным воззванием, возвещающим, что князь Даниил принимается под покровительство святого Петра и римского первосвященника. Более того, папа дал князю Даниилу почетный королевский титул, какой носили монархи крупных западноевропейских стран. Папские легаты убеждали галицкого князя, ставшего теперь королем, что папа окажет ему в случае нужды военную помощь, при условии, если он сам и его подданные станут правоверными католиками и признают высшую церковную власть Рима. Но реально обещанной помощи не последовало. Даниил скоро разуверился в папских обещаниях и отказался от королевского титула. Попытка папы сделать Галицию католической страной не увенчалась успехом.
Папская помощь оказалась пустым обещанием, а угроза нашествия ордынцев является реальностью - так примерно ответил князь Даниил, когда новый папа Александр IV укорял Даниила Романовича за отступничество от католической церкви.