А вот с «Граффити» Рома уже старался вовсю. Искал ракурс, пытался выбирать свет, строить композицию… Талантливому парню не хватало воображения. Ну и опыта, понятное дело. Да и снимать ему было, в общем-то, нечего. Житомирские мастера баллончика с краской особой фантазией не отличались. Псевдообъемные буквы (закос под американский стиль), персонажи мультфильмов (гигантский Гомер Симпсон на длинной кирпичной стене), банальные свастики, иногда — перечеркнутые или в петле на виселице («антифа» в действии), аналогичный расклад со звездами Давида, парочка трезубцев с патриотическими лозунгами и масса признаний на асфальте типа «Маша! Вернись, я все прощу!»
И ничего даже близко похожего на ту штуку, которую рисовали автоквестовцы.
Пока Ника листала фотографии, Пират молча и тихо, на мягких лапах, вошел в кабинет, неся в зубах поводок. На морде его по-прежнему была крайняя степень стыда, разбавленная чудовищным желанием выгуляться.
— Эх ты, — сказала Ника, и потрепала пса по холке. — Охранничек… Ладно, поняла я, поняла, идем…
Погода стояла просто замечательная. Солнце не только ярко светило, но и, наконец-то, начало пригревать, подсушив грязь в сквере и съев последние остатки снега, весело зачирикали птички, и молодые мамаши с колясками вышли на променад в коротких юбках, зарабатывая себе цистит. В город пришла весна.
Пират носился как угорелый, облаивая всех встречных дворняг и всячески защищая хозяйку. Ника достала мобильный и попыталась (в который раз!) набрать деда. Абонент по-прежнему был вне зоны действия сети. Она позвонила Олежке и попала на голосовую почту. В этот момент телефон замурлыкал мелодию из «Обыкновенного чуда», поставленную на незнакомые номера.
— Да?
— Ника? Это Славик, из автоквеста, помните?
— Помню. Откуда у вас мой номер?
— От Белкина.
— Как он там? — поинтересовалась Ника, поражаясь своему свинству. Со всеми этими приключениями она забыла про бедного несчастного Белкина. Как он стонал, когда грузили в «скорую»… Это было что-то.
— Жив, курилка, — жизнерадостно поведал Славик. — В областной лежит, в травме. Перелом ноги и куча синяков. Требует свой ноутбук.
— Ноутбук?
— Ага, — хмыкнул Славик. — Тот, по которому джип проехался, гы-гы… — Славик совсем неинтеллигентно гоготнул, а потом сказал уже серьезно: — Я чего, собственно, звоню, Ника… У нас брифинг сегодня, в четыре часа. Ну, разбор полетов, подведение итогов. Не хотите поучаствовать?
— Хочу, — сказала Ника. — Где это будет?
— Записывайте адрес…
Второй раз ей позвонили по возвращении домой, когда она мыла лапы Пирату.
— Алло? — Ника прижала трубку плечом.
— Ника Загорская? — спросил густой баритон.
— Да. Кто это?
— Здравствуйте. Моя фамилия Радомский. Геннадий Романович. Вы знакомы с моим сыном.
— В какой-то мере, — насторожилась Ника, выпуская Пирата из ванной. — Чем могу?..
— Я бы хотел с вами встретиться. Сегодня, после обеда. Вам удобно?
— Ну, — Ника глянула на часы. Половина второго. — Не совсем. У меня встреча в четыре часа…
— Тогда я заеду за вами в три, — сообщил ее собеседник, по всей видимости, не принимавший слова «нет» в качестве ответа. — До встречи! — добавил он и повесил трубку, лишив Нику возможности возразить.
Он же не спросил адрес, удивилась Ника. Ах, ну да, конечно, меня же вчера подвозил его личный особист… Ладно, посмотрим на местного олигарха, папашу юного рыцаря Ромчика…
19
Радомский приехал на ярко-желтом «Хаммере» с двумя рядами прожекторов на крыше, опоздав на пятнадцать минут.
— Вы — Ника? — вместо приветствия спросил он и сразу приказал: — Залезайте!
С трудом развернув громоздкий внедорожник в тесном, заставленном машинами дворе, Радомский вырулил на улицу.
— Я знаком с вашим дедом, — сообщил Радомский без предисловий и экивоков.
— Вот как? — Ника откинулась на спинку сиденья и смерила олигарха скептическим взглядом. В «Хаммере» между водительским и пассажирским сиденьем лежит широкий короб трансмиссии, отчего громадный снаружи джип далеко не такой просторный внутри — зато можно спокойно, не сворачивая шеи, рассмотреть собеседника.
Радомский был похож на спортсмена-тяжелоатлета, давно забросившего большой спорт и поддерживающего подобие формы с помощью бассейна и фитнеса. Покатые плечи, мощные руки, массивный живот. Очень ухоженное, но все равно чуточку обрюзгшее лицо. Шея в складочку. Небольшая, пока только намечающаяся плешь старательно замаскирована редеющими волосами (первый признак тщеславия у мужчин). Замшевый пиджак горчичного цвета, золотые часы с массивным браслетом, bluetooth-гарнитурка в ухе. Ни перстней-гаек, ни цепей в палец толщиной, ни блатных наколок. И на том спасибо… Этакий барин, хозяин жизни и желтого «Хаммера».
— Он работал на меня, — сказал Радомский. — По найму. У меня есть небольшое модельное агенство, он делал портфолио некоторым девочкам.
— Я думала, что вы занимаетесь строительством…
— Я много чем занимаюсь. У меня, как говорится, широкий круг интересов, — Радомский ощерил белоснежные зубы в усмешке. — Потом мы продолжили сотрудничать с Аркадием Львовичем.
— Вот как? — подала реплику Ника.
— У вашего деда были очень интересные идеи по поводу маркетинга…
Маркетинга?! У деда?!! Что за бред…
— А почему — были? — уточнила Ника.
— Хм, — усмехнулся Радомский, — тоже верно. И были, и есть, и будут. Он вообще очень интересный человек, этот Аркадий Львович Загорский…
— Я знаю.
— Да нет, — покачал головой Радомский. — Это вряд ли. Хотите кофе? Тут готовят лучший кофе в городе.
«Хаммер» притормозил прямо у металлического заборчика на краю тротуара, недалеко полуподвального заведения с простенькой вывеской.
— Нет, — отказалась Ника. Пора было ломать ситуацию и брать контроль в свои руки. Авторитарные манеры Радомского начинали раздражать. — Кофе я не хочу. Я опаздываю на встречу, поэтому, если у вас есть ко мне какие-то вопросы, лучше поторопитесь.
Радомский опять хмыкнул.
— Узнаю породу. Ладно, давайте начистоту. Вчерашней ночью в городе произошли несколько событий, явно связанных между собой. Я имею в виду эти рисунки белой краской — на площади, на телецентре, синагоге, соборе, костеле и черт его знает где еще. Это было бы забавно, если бы в процессе не пострадали люди. Вашего товарища сбила машина, верно?
— Верно, — кивнула Ника.
— Мой сын попал в милицию, и я до сих пор не понимаю, каким боком он ко всему этому относится. Вы тоже там побывали, я правильно понимаю?
— Угу.
— Милиция так же задержала возле синагоги трех то ли скинхедов, то ли обычных гопников с трафаретом и баллоном краски. Вроде бы, ничего необычного — скины, синагога, свастика, так?
— Так, — опять кивнула Ника. Она знала эту манеру разговора — когда каждое предложение заканчивают риторическим «правильно я говорю?», вынуждая собеседника постоянно соглашаться. Сначала идут безобидные реплики, а когда привыкаешь поддакивать, тебе потихоньку навязывают свое мнение. Дешевый, но действенный прием.
— А теперь скажите мне, Ника: что общего между вашим товарищем — простым банковским служащим, моим сыном и гопниками? Что заставило их всех одновременно заниматься этой ерундой с граффити? А?
— А можно спросить, откуда вы так много об этом знаете?
Чуть растерявшись, Радомский пожал плечами.
— Это все Влад, — сказал он. — Он умеет собирать информацию.