Я посмотрел на Джорди. Джорди на меня.
— А кто-нибудь еще его видел? — шепчет Джорди.
— Эта благодать была дарована только мне, — говорит Стивен. — Отдыхающие продолжали жариться на солнце, дети продолжали вопить, собаки — тявкать, но для меня в тот миг все переменилось.
— Ни хрена себе, — говорю.
— Угу, — говорит Стивен. — И с тех пор он еще возвращался.
— Ни хрена себе, — говорит Джорди.
Стивен спрашивает:
— Вы мне верите?
— Не знаю, — говорю я.
— Не знаю, — повторяет он. Наклонился ко мне, всмотрелся в лицо. — Некоторым вообще трудно во что-либо поверить, Дейви. Им нужны доказательства. А если к тебе прилетит ангел, Дейви? Тогда ты мне поверишь? Или и тогда скажешь: «Не знаю»? Или если сила Господа будет явлена прямо здесь, в Феллинге, и ты это увидишь?
Он осмотрел готового апостола.
— Только не пугайтесь, — говорит. — Пока незачем.
Поднял апостола до уровня моих глаз — лицом к лицу.
Улыбнулся.
— Но придет день, — говорит, — я, может быть, покажу вам кое-что такое, отчего вы перепугаетесь до полусмерти. И уж тогда рассеются все ваши сомнения. И не будет больше никаких «может быть» и «не знаю». — Тут он заговорил шепотом: — Ты от этого опупеешь, Джорди. И душа треснет напополам.
И снова улыбнулся. А потом подмигнул Джорди.
— Шучу, — говорит. И рассказывает дальше: — Вскоре после того, как я был повержен и поднят вновь, к нам в школу пришел священник набирать студентов в семинарию. Я встал. «Я, — говорю. — Я буду священником». И вскоре мы уехали в Беннет.
Он положил апостола в костер, в самую середину. Подгреб к нему угли. Подкинул хвороста, подвеселил огонь. Я смотрел, как горят сучья.
А потом мы все вздрогнули и замерли. Над нашими головами, в Саду Брэддока, раздались шаги.
На краю каменоломни появились силуэты двух мальчишек.
— Скиннер, — прошептал я.
— Угу, — подтвердил Джорди, — а с ним, похоже, Штырь.
— Слава богу, не Череп.
— Это ваши враги? — спросил Стивен.
— Угу, — кивнул Джорди.
Сидим и смотрим, как они опустились над нами на корточки. Смотрят вниз. Перешептываются. Обошли каменоломню по краю. Слышно, как спускаются ко входу. Мы с Джорди вжались в тень под валуном — а они все ближе.
— Видишь? — шепчет Джорди. — Натянуть там проволоку — они бы уже барахтались в пруду.
— Давай выпрыгнем и заорем, — предлагаю. — Перепугаем их так, что они в штаны наложат.
Мы чуть не захихикали. Ждем, но первым с места двинулся Стивен. Он выскочил из пещеры и как рванет — стремительно, пригнувшись. Под боярышником началась какая-то возня, а потом пацаны из Пелау завизжали. Мы услышали, как они с топотом улепетывают. А потом голос Скиннера — с подвывом от ужаса:
— Он меня пырнул. Пырнул, мать его!
А потом Штырь — орет от края каменоломни:
— Мы всё Черепу расскажем!
12
Стивен вернулся, вытирает лезвие ножа пучком травы. А нас трясет. Языки отнялись. Пятимся назад.
— Что-то случилось? — спрашивает Стивен. — Всего-то царапина. В виде предупреждения. — И ухмыляется. — Вы вроде сказали, что он ваш враг. А кто такой этот Череп?
Мы смотрим на него, и все. А он опять:
— Кто такой Череп? — Потом плечами передернул. — Не хотите — не говорите.
Встал на колени рядом с костром. Плюнул туда, слюна зашипела. Джорди выругался чуть слышно; а потом к нему вернулся голос.
— Череп, — говорит, — это Чарли Черрис. Самый безбашенный пацан в наших краях.
— Так, Дейви? — спрашивает Стивен.
— Угу, — киваю.