— Аня, — просто сказал профессор.
Игорь коснулся губами Аниной руки. Профессор, глядя сбоку, отметил изящный изгиб ее кисти и то легкое замешательство, с которым она протягивала руку молодому человеку.
— Неужели я поставил вам тройку? — спросил профессор.
— Тройку, — скорбно подтвердил молодой человек.
— Так сразу? — весело вмешалась в разговор Аня. — Наверное, не знали, как зовут собаку Одиссея?
— Нет, что вы. Про собаку я знал. На нашем курсе все знали про собаку. Но, кроме собаки, там было много всяких греков. И профессор про всех их слышал. Вот вы, например, помните, как Одиссея закадрила какая-то нимфа с необитаемого острова? Семь лет, что ли он у нее просидел… Я бы и года не выдержал, будь она хоть трижды нимфа. Только профессор пожелал знать, как звали эту красотку. А вы знаете, как ее звали?
Ему явно доставляло удовольствие задавать ей вопросы.
— Кажется… знаю. Калипсо?
— Совершенно верно, — улыбнулся Аргус.
— Но это еще не все, — вспоминал Игорь. — У острова было какое-то чудное название. Он мне потом месяц снился, этот остров. Название какое-то нерусское. Помните?
Нет, острова она, к сожалению, не припоминала. Аня развела руками.
— Огигия, — вновь улыбнулся профессор.
— Вот я же вам говорил! — обрадовался молодой человек. — Совершенно варварское название. И за это — тройку…
— Но вы же говорили, что благодарны профессору, — напомнила Аня. — За что же? Благодарите.
— Да-да. Спасибо, профессор. И знаете за что? Кроме тройки, вы сказали мне еще одну вещь. Кажется, не очень приятную, но это я тогда так думал. Вы сказали, что у меня не филологический склад мышления. И что мне стоит подумать о том, чтобы менять профессию. Помните?
— Кажется… довольно туманно, — смутился Аргус. — Боюсь, что… я не одному вам такое говорил. Вы уж простите за откровенность. Может быть, я ошибался.
— Нет-нет, не ошибались, — с жаром заговорил молодой человек. — Я это уже тогда понял. И в отличие от других, стал раздумывать: какой же, в таком случае, у меня склад мышления? Думал-думал и понял: деловой. Я и занялся бизнесом. Начал с того, что загнал медный кабель, нормально загнал. Потом… Ну, это не интересно. Важен результат. А он тот — что теперь я сижу на своем месте.
И он повернулся в кресле, чтобы все полюбовались его идеальной фигурой. И как он сидит на своем месте. Его мальчишеская улыбка подкупала.
— Перед нами, как мы понимаем преуспевающий бизнесмен, — сдержанно улыбнулась Аня. — Причем бизнесмен, интересующийся театром.
— Кто это вам сказал? — Как бы даже обиженно возразил Игорь. — Только делом… ну и, может быть, маленькими радостями жизни.
— Но вы же тут?
— Где? В храме искусства? Тоже по делу. Видите ли, «Поп-театр» знают, о нем говорят, пишут в газетах. Таким надо помогать, если хочешь, чтобы о тебе тоже говорили и писали в газетах.
— Иначе говоря, вы — спонсор? — уточнила Аня.
— Есть еще какое-то слово, — улыбнулся Игорь. — Был там древний грек, который всем помогал. Бывает же: помнил, помнил, и вдруг вылетело из памяти. Эскулап, что ли? Да, профессор?
Похоже, он забавлялся, но его манера не причиняла обиды.
— Меценат. Римлянин.
— Да-да, там же были еще и римляне, — резвился Игорь. — Кое-что помню, Юлиан Петрович, поверьте, хоть и не гуманитарий. Вот и «Антигона», кажется, там присутствовала.
— Мы так хотели посмотреть. И опоздали. Из-за меня, — пожаловалась Аня.
— Не обязательно смотреть. Большинство ходит в театр не для того, чтобы смотреть, а чтобы потом говорить У вас есть шанс поговорить и об «Антигоне» и о «Поп-театре». Только сразу предупреждаю: не со мной. Видите того благообразного джентльмена с короткой стрижкой за моим столиком. Он уже поглядывает в нашу сторону, побаивается чтобы не увели его… мецената. Его меценат — я, как вы уже догадались. Плачу аренду за его мастерскую. Давайте его успокоим, а? А то вот он опять смотрит. Словом, я вас приглашаю за наш столик. А, Юлиан Петрович? Обмоем мою тройку, благодаря которой я стал тем, кто я есть.
Профессор колебался.
— Ну же, — настаивал Игорь. — Не бойтесь моего соседа. Он художник из «Поп-театра», сценограф. Не кусается. Ручной. Не пьет. Я, понимаете ли, потягиваю коньяк, а он — минеральную. Мне скучно в одиночку. Впрочем, для вас главное — искусство, я понимаю. Он вас заговорит, я обещаю.
— Как вы, Аня? — почти сдался профессор.
— Я думаю, что это было бы интересно, — осторожно сказала она.
— Решение принято, — весело констатировал Игорь. — Он подвел новых знакомых к своему столику и всех представил. Художника звали Савелием. Отчества он не назвал, не любил, видимо, когда его называли по отчеству.