Его спутница, доцент Денисова, заметно волновалась. Ее должен был встречать муж — не это ли было причиной ее беспокойства? Всю дорогу она ластилась к профессору, заискивающе заглядывала в глаза, а он невольно улыбался, понимая причину такой перемены в отношениях. В Греции он был свидетелем скоротечного романа Нины с молодым профессором из Франции, великолепным знатоком античного стихотворного метра.
— Вас не будут встречать, Юлиан Петрович? — спрашивала она, строя ему глазки.
— Вряд ли.
— Мы вас подбросим, места в машине хватит. Хорошо, Юлиан Петрович?
— Ну, что ж, если вы будете так любезны…
Конечно же он не выдаст ее. По-своему он ее понимает: молодая женщина, общительная, жизнерадостная… Да и он сам — было ли безупречным его собственное поведение в последнее время?
Но в одном он ошибся — в аэропорту его тоже встречали. Он страшно удивился, видя, как к нему быстрыми шагами приближается Виктория.
— Привет, — сказала она ему. — С прибытием. Не ожидал? Я позвонила мужу Денисовой и узнала, что вы прибываете. Я на машине. Подвезу.
— Спасибо, не ожидал, — растерянно сказал он.
— Не удивляйся, — вновь заговорила она, когда профессорские чемоданы были уложены, а они сидели рядом, на передних сиденьях, Виктория — за рулем. — Я встретила тебя еще и потому, что захотелось побеседовать.
— Разве мы мало говорили по телефону? — удивился он. — По-моему, у тебя всякий раз отпадало желание продолжать.
— Я не всегда была права… да и ты, признайся тоже… Но сейчас речь не об этом. Ты удачно съездил?
— Все было превосходно. Крупнейшие специалисты планеты… Я познакомился с коллегами из Британского университета, и ты знаешь…
— Ладно, про Британский университет после. Рада за тебя. Ты неплохо выглядишь, загорел.
— Там солнце…
— Молодец. Теперь послушай обо мне…
— Да-да, конечно, — он изобразил глубокую заинтересованность. — Как твое здоровье? Работа? Личная жизнь? Ты по-прежнему с…
Он хотел спросить и осекся. Она опередила его.
— Он бросил меня, — ответила она просто.
— В самом деле? — изумился он.
— Сошелся с какой-то молоденькой аспиранткой. Но дело даже не в этом. В том, как он сделал это. Он произнес почти те же слова, что и я… помнишь, тогда… Вот тут-то я на собственной шкуре убедилась, как я виновата перед тобой…
— Действительно? Но, извини, я чего-то недопонимаю… Какие такие слова?
Она молчала.
— Ага, это о том, что мне… чего-то такого не хватает? Да?
— Он заявил, что я недостаточно горяча.
— Извини, пожалуйста… — смущенно заговорил профессор, выдержав долгую паузу, — но ты ведь сама затронула такую деликатную тему… Видишь ли, я был невольным свидетелем одной интимной сцены. Так вот, тогда мне не показалось…
— Не всегда надо верить тому, что видишь или слышишь. А в жизни женщины бывают моменты, когда она ошибается сама в себе. Когда она выдает желаемое за действительное.
— Ну, хорошо, оставим это, — снова заговорил он после неловкой паузы. — Но сейчас, может быть, ты раскроешь секрет — чего же во мне все-таки не хватало?
— Думаю, что ничего.
— Как?
— Всего хватало, — раздраженно сказала она. — Ясно теперь?
— Ничего не ясно… — еле выговорил ошеломленный профессор. — Зачем же ты тогда…
— Зачем что? Зачем ушла? Изменила? Ну, во-первых, ты, возможно знаешь, что иногда женщине нужно разнообразие… Кроме того, мне нужно было разобраться в себе самой: почему у нас не все получается…
— Ну и как, разобралась?
— Во многом… Поняла и то, как ранили тебя те слова…
— Ты ведь и говорила их для того, чтобы ранить.
— Не знаю. Может быть. Не хотела уходить с комплексом вины. Не хотелось, чтобы ты сразу бросился искать себе женщину после моего ухода… И еще я поняла… Что, может быть, если бы все вернуть в прежнее положение, стало бы иначе…
— Может быть… Но ты ведь, наверное, понимаешь и то, что уже ничего не вернешь.
— Да. Я и об этом хотела поговорить. Дорога не близкая. Приготовься услышать еще несколько интересных вещей.
— Тогда давай я пересяду за руль. По-моему, ты волнуешься!..
— Разве? Может быть самую малость. Но ты ведь меня знаешь, рука у меня твердая.