Авад.
Смекнув, что Авад — так звали араба — готов за гроши выполнять любую работу, Лэйярд тут же и нанял его. С помощью Авада он набрал из дальних деревень еще нескольких рабочих и приступил к раскопкам.
Так началась «охота» Лэйярда. Но не за медведями, а за восточными древностями.
Широкий вал Нимруда выделялся на фоне утреннего неба наподобие крепости. С вершины холма открывалась опаленная солнцем бесплодная степь, над которой ветер гонял тучи песку. На поверхности холма валялись обломки глиняных табличек, с выдавленными на них клиновидными знаками, вперемежку с землей и керамическими черепками. Они мало интересовали Лэйярда. Зато он чрезвычайно обрадовался, когда рабочие принесли обломок барельефа. Стало быть, он правильно выбрал место для раскопок. Здесь, несомненно, где-то похоронен дворец или даже целый город, вроде того, который Ботта открыл в Хорсабаде.
Авад подвел Лэйярда к куску алебастра, торчавшему из земли. Сдвинуть его с места не удалось. Лэйярд приказал окопать вокруг. Оказалось, что это огромная прямоугольная плита, за которой следовала вторая. Вскоре была отрыта целая стена, облицованная плитами. В центре каждой из них имелась надпись, сделанная теми же непонятными значками.
Окрыленный успехом, Лэйярд разбил рабочих на две партии. Одну из них оставил раскапывать найденную комнату, а другую повел в юго-западный конец вала, где были замечены обломки жженого алебастра. И здесь очень скоро раскопали стену. Но покрывавшие ее плиты сильно пострадали от огня. Очевидно, здание погибло при пожаре.
Лэйярду не терпелось копать дальше, но внезапно наступившая ночь, густая и непроглядная на юге, вынудила прекратить работы.
Квартет ассирийских музыкантов. Каменный барельеф.
В одной из раскопанных комнат среди груды мусора и щебня были найдены мелкие вещицы из слоновой кости — статуэтки и украшения со следами позолоты. Авад тщательно подбирал блестящие крупицы, ревниво оберегая их от взора посторонних. Завернув этот «клад» в плотную бумагу, он торжественно вручил его Лэйярду со словами:
— О, бей, ваши книги правы, и англичане знают то, что скрыто от правоверных. Здесь есть золото и, конечно, много. Даст бог, мы найдем его в несколько дней. Только не говорите ничего этим арабам, они не умеют держать язык за зубами. Дело дойдет до ушей паши.
Каково же было удивление Авада, когда Лэйярд великодушно вернул ему эти «сокровища». Наивный Авад не понимал, что несколько блестящих песчинок, ценность которых ничтожна, не удовлетворят аппетитов англичан.
Всецело поглощенный поисками изваяний, наподобие тех, что обнаружил Ботта, Лэйярд орудовал ломом, круша на своем пути всё, что, по его мнению, не представляло интереса. Довольно откровенно сообщает он об этом в своих записках. Только изваяния, побольше изваяний, — всё же остальное не имеет цены.
Он рушил стены, проламывал полы, смешивая с землей битый кирпич. Груды его уносились в корзинах и сбрасывались с вершины холма. Немало при этом погибло письменных памятников на глине, которые Лэйярд не удостаивал своим вниманием. И кто знает, какие ценнейшие исторические и литературные документы безвозвратно потеряны для человечества!..
Через неделю Лэйярд счел нужным вернуться в Мосул, чтобы сообщить губернатору о своих работах. Он застал город в большом смятении.
Керитли-Оглу, прекрасно зная о лютой ненависти, которую питает к нему население Мосула, решил нажиться и на этом. Однажды после обильного обеда он притворился тяжело больным, почти умирающим. Его приближенные недвусмысленно намекали на внезапную смерть турецкого наместника. Эта весть быстро облетела весь Мосул и вызвала всеобщее ликование. Тем временем расставленные губернатором агенты доносили ему обо всем происходящем.
Вскоре Керитли-Оглу, здоровый и невредимый, появился, как ни в чем не бывало, на базарной площади. Началась поголовная расправа. Людей хватали и обирали до нитки «за распространение ложных слухов», «за обиду, нанесенную его сану», и за другие подобные «преступления»…
Керитли-Оглу сделал вид, будто ничего не знает о раскопках в Нимруде. Но потом, чтобы уличить Лэйярда, вынул из своего стола грязную бумагу, в которой были завернуты ничтожные крупицы позолоты, подобные тем, что несколькими днями ранее вручил англичанину Авад.