— Это доставили мне мои верные люди, которые наблюдали за вашими действиями. Сознайтесь, сколько вы уже нашли золота!
Лэйярд согласился, чтобы раскопки велись под наблюдением специального агента паши, который тут же забирал бы в пользу мосульского правителя все найденные драгоценные металлы.
Арабы на раскопках. Подъем плиты.
Значительно увеличив партию рабочих и начав копать и в других местах, Лэйярд, наконец, нашел то, что искал, — богатые барельефы и скульптуры. Но вдруг пришел приказ из Мосула прекратить раскопки.
— С глубоким сожалением я узнал, что вал, в котором вы копаете, некогда служил кладбищем для мусульман, — сказал Керитли-Оглу Лэйярду. — Закон запрещает нам нарушать покой правоверных.
Лэйярд возразил, что на месте раскопок нет никаких могил, а древнее кладбище находится в стороне.
— Нет, я не могу позволить вам продолжать раскопки, — твердил губернатор. — Ваша голова дороже старых камней. Вы — мой дражайший и искреннейший друг, и если что-нибудь случится с вами, я буду очень огорчен.
Он недвусмысленно намекал, что Лэйярду грозит нападение суеверных арабов. Но Лэйярд прекрасно понимал, что организатором такого нападения может быть только сам турецкий правитель.
Лэйярд так и вернулся ни с чем в Нимруд, с твердым намерением, однако, продолжать раскопки тайно. Каково же было его удивление, когда он узнал, что кладбище, на которое ссылался паша, было… поддельным!
Один из солдат сообщил ему:
— Мы получили приказ выложить могилы на валу и две ночи работали, таская камни из отдаленных деревень. За эти две ночи мы разрушили больше настоящих могил правоверных, чем вы бы могли осквернить за два года раскопок. Мы замучили себя и лошадей, перевозя эти проклятые камни…
Много всяких других приключений выпало на долю Лэйярда. Его пыталась ограбить шайка бедуинов. Как-то вечером, возвращаясь домой, Лэйярд не нашел своего дома: он был снесен порывом ветра. Но находки — одна другой чудеснее — вознаграждали за всё. С каждым днем явственней проступали очертания великолепного дворца, лишь частично пострадавшего от огня. Бóльшая же часть его сокровищ отлично сохранилась.
Однажды, подъезжая из соседней деревни к дому, он встретил двух всадников, гнавших лошадей во весь опор. Осадив коней на всем скаку, арабы в страшном волнении кричали наперебой:
— Поспеши, о бей, поспеши к землекопам! Они нашли самого Нимрода! Это чудо, но сущая правда! Мы видели его собственными глазами.
Одним духом выпалив всё это, они ускакали.
Озадаченный Лэйярд направился к месту раскопок. Тут он застал удивительную картину. Арабы стояли вокруг гигантской человеческой головы, торчавшей из земли, и возбужденно о чем-то говорили.
В первую минуту Лэйярд был изумлен не менее своих рабочих. Алебастровое изваяние с крупными благородными чертами лица выражало холодный покой и величавую мудрость. Выразительные глаза смотрели, казалось, в упор. Пышная борода ниспадала мелкими завитками на грудь. Круглый головной убор был украшен крутыми рогами. Каков же должен быть размер всей статуи, если одна лишь голова больше человеческого роста!
Голова Нимрода.
Она поразительно хорошо сохранилась. Ее огромные размеры и величественный облик невольно внушали страх суеверным жителям. В их памяти воскресли легенды о могучем зверолове, божьем охотнике Нимроде, основавшем Ниневию.
Тем временем к месту чудесной находки стали съезжаться кочевники со всей округи. Они с опаской подходили к краю рва и с любопытством заглядывали туда. Смельчаки спускались вниз и смотрели на огромную голову, как на чудо.
Спустился в ров и глава одного из племен — шейх Абдурахман.
— Нет, это не дело рук человеческих! — воскликнул он. — Это дело рук тех великанов, о которых пророк сказал, что они выше самой высокой пальмы. Это один из тех идолов, которых Ной проклял перед потопом.
Весть об алебастровой голове достигла Мосула. Перепуганный феллах, один из работников Лэйярда, бросив лопату и корзину, примчался на Мосульский базар, крича встречному и поперечному, что явился сам Нимрод. Стараниями мусульманского духовенства население было настолько возбуждено против «неверных», нарушивших покой древнего героя, что Лэйярд вынужден был временно приостановить работу.
Когда волнение немного улеглось, он продолжил раскопки. Археологические находки обильно следовали одна за другой, и в конце концов «чудес» стало так много, что даже темные, забитые феллахи постепенно к ним привыкли.