Значит, это не буквы, а целые слова, — решил Нибур. Каждый знак означает целое слово, как в китайских иероглифах. А в средних строках, должно быть, слоги; каждый значок — слог, как в японском письме. В верхних же рядах, несомненно, буквы, вроде нашего алфавита.
Трехъязычная надпись из Персеполя: А — персидская клинопись, Б — эламская, В — вавилонская. Надпись гласит: «Ксеркс, царь великий, царь царей, сын Дария царя, Ахеменид».
Зачем же нужно было писать сначала буквами, затем слогами и, наконец, целыми словами на одной и той же каменной стене?
Внезапно его осенило.
— Да это один и тот же текст на трех разных языках! — воскликнул Нибур, пораженный своим открытием. — Сейчас проверим. Если это так, то повторам первого ряда строк должны соответствовать повторы во втором и третьем рядах.
Это предположение блестяще подтвердилось. Комбинации из семи-восьми букв верхних строк соответствовали трем-четырем знакам в средних строках и одному-двум в нижних. И Карстен Нибур окончательно решил, что в первом ряду алфавитное письмо, во втором — слоговое, а в третьем — идеографическое, то есть такое письмо, в котором одним знаком обозначается целое слово.
Полностью скопировать персепольские надписи Нибуру всё же не удалось. С каждым днем усиливалась резь в глазах. Спутники его один за другим умирали от болезней. В конце концов он остался один и поспешил покинуть Иран.
Несколько лет спустя Нибур опубликовал все клиновидные надписи, которые он успел срисовать в Персеполе. И тогда окончательно рухнула легенда о причудливом орнаменте или работе червей, точивших камень. Стало ясно, что это — система письма, и даже не одна, а целых три.
Прошло более двадцати лет, прежде чем копиями Нибура воспользовались ученые, пытаясь разгадать содержание надписей. Первым за это дело взялся немец Тихсен, преподаватель восточных языков. Он начал с арифметики.
Тихсен знал, что разные буквы употребляются не одинаково часто. Одни встречаются то и дело, другие — очень редко.
Раскройте наугад любую русскую книгу на любой странице. В каждой строке вы обязательно встретите буквы «о» и «а». Но вы можете прочесть целую страницу и ни разу не встретить букву «щ». Подсчитано, что в русском тексте на каждую тысячу букв приходится в среднем 112 «о» и 75 «а», то есть две буквы (из тридцати двух) занимают почти одну пятую часть всего текста. Другая, довольно определенная закономерность существует в английском языке, третья — в немецком, четвертая — во французском и так далее.
Бой быка со львом. Изображение на лестнице царского дворца в Персеполе.
Шествие стражников. Изображение на лестнице царского дворца в Персеполе.
Вот этим-то и решил воспользоваться Тихсен. Правда, он не знал языка надписей и, следовательно, его закономерностей. Но он исходил из предположения, что гласные во всех языках встречаются чаще согласных, причем «а» и «е» — чаще всех других.
Итак, Тихсен принялся за дело. Он увидел, что в копиях Нибура чаще всего встречается знак, похожий на наше «т» 
. «Должно быть, это „а“», — решил он. Также совершенно произвольно он окрестил все значки первого ряда, отождествив их с буквами.
Особое внимание Тихсена привлек косой клин 
, стоявший всегда в одиночку и повторявшийся через каждые 5–6 знаков «Это точка или запятая, — решил он, — а вернее всего — словоразделитель».
Но статистика сильно подвела ученого. «Расшифрованное» им начало персепольской надписи звучало так:
«Ош патша ош Аксак засе, ош Аксак аха и малкейуш, ош Аксак юка оуа иоаухашак».
Тихсена не удивило такое звучание. Каких только языков не бывает на свете! Эту надпись он даже «перевел». Получилось примерно следующее:
«Это владыка, это Аксак великий, это Аксак, вождь и царь, это Аксак божественный, благословенный, изумительный».
На каком основании Тихсен, не зная языка, дал такое объяснение? Откуда и почему такой перевод?
И на это у него был свой ответ.
Из книг Нибура Тихсен знал, что рядом с надписью имеется изображение, повидимому царя. И он предположил, что трижды повторяющееся слово Аксак и есть имя этого неведомого древнего властелина. А коль скоро так, то все другие слова должны обозначать царский титул. И он составил этот титул по образцу, который встречается в древних книгах.
С недоверием и насмешками встретили ученые рассуждения Тихсена. Все его «доказательства» были построены на песке. С таким же успехом можно было прочесть всё, что угодно, и перевести, как угодно. Для этого требовалось лишь немного фантазии.