Древнеперсидский язык оказался родственным многим языкам Индии и Европы. Он относится к так называемой индоевропейской семье языков.
В числе востоковедов, изучавших и копировавших клинообразные надписи, были магистры Казанского университета: И. Березин и наш старый знакомый — В. Диттель.
И. Березин также совершил полное приключений трехлетнее путешествие по странам Ближнего Востока. Весною 1843 года он посетил древнюю столицу персидских царей. «На развалинах Персеполиса, — пишет он, — я остановился более недели и, сделавши план уцелевшего здания, рисунки барельефов и копии находящихся здесь многочисленных надписей клинообразных…, я прибыл в Шираз [город на юге страны]».
Усыпальница царей Ахеменидов в скале Накши-Рустем.
Восемь месяцев пробыл И. Березин в Иране. За это время он сделал ряд интересных наблюдений и открытий. Он, например, обнаружил новый большой клинообразный текст, который проглядели другие ученые.
Остатки грандиозного надгробного памятника одного из персидских царей.
«На развалинах Персеполиса, — пишет И. Березин, — мне посчастливилось после трудных розысканий открыть бывшую дотоле неизвестной клинообразную трехстолбцовую надпись».
Несколькими месяцами ранее Персеполь посетил В. Диттель. Он решил побывать у истоков дешифровки клинописи, чтобы лично на месте проверить те материалы, которые дали ученым ключ к чтению новых письмен. И это ему удалось.
Крылатый лев из Персеполя.
Сохранился краткий отчет о работах Диттеля в столице древних властелинов Персии. В нем мы читаем:
«На пути в Шираз лежат развалины Персеполя… Эта группа монументов со своими надписями представила мне новые занятия, которые задержали меня здесь около двух недель. Персеполь с завещанными на стенах своих сказаниями о древнейшем состоянии Персии… требовал новой проверки надписей. Я облегчил себе этот труд предварительным изучением клинообразных письмен. Не удовлетворяясь одним списыванием надписей…, я решил продолжать раскапывание других частей памятника Техти-Джемшид, заваленных землей. Труды мои увенчались открытием одного камня, носящего также клинообразную надпись».
Но впереди его ждали еще более значительные открытия. Правда, для этого пришлось, рискуя жизнью, взбираться на головокружительную кручу, куда до него никто не решался проникнуть. Но это не остановило Диттеля.
«Замечательным приобретением моим, — читаем мы далее, — было снятие надписей с другой части Персеполиса, не снятых до той поры ни одним путешественником. Это приобретение сделано мною… со скалы, называемой Накши-Рустем, в которой предполагают могилу Дария. Надписи, находящиеся здесь, не были замечены путешественниками по причине чрезвычайной высоты, на которой они вырезаны».
В Персеполе Диттель раскопал также большую мраморную статую быка.
Но ведь персепольская надпись была составлена на трех языках, тремя системами письма. Как же были прочтены другие части, написанные хоть и клинописью, но более сложной?
У Лэйярда был опытный начальник и учитель — Генри Раулинсон.
Он был всего на семь лет старше и чин имел скромный — лейтенанта, но ворочал большими делами.
Под личиной простого и добродушного парня скрывался опытный разведчик Интеллидженс сервис (государственного разведывательного управления).
Он специализировался на интригах против России. Основной его задачей было натравливать на нее Персию и Афганистан и в то же время вносить разлад между персами и афганцами. Немало приложил он усилий и для того, чтобы перессорить между собой различные племена, населяющие эти страны. Не ускользали от его внимания и народности Кавказа. Раулинсон действовал по испытанному методу всех захватчиков — «разделяй и властвуй». Официально находясь на службе в персидской армии, он деятельно готовил заговор против персидского правительства, от которого получал жалование…
Разъезжая по стране, Раулинсон очень скоро обратил внимание на высоченную, тысячеметровую скалу, одиноко вздымавшуюся к небу на пути из Керманшаха (Персия) в Багдад (Ирак). Это была знаменитая Бехистунская скала. Зубчатая вершина ее скрывалась в облаках. «Причудливое, дикое творение природы, — размышлял Раулинсон, когда за несколько километров увидел грозный силуэт могучего утеса. — Он стоит здесь, как неприступная крепость».