В таких масштабах до Тиглатпаласара III конница нигде еще не применялась. Это давало ему большие тактические преимущества перед армиями его противников.
Появились и особые «инженерные» части. В их задачу входило наводить переправы и мосты через реки для колесниц и обозов, строить дороги, прорубать в лесах просеки, гатить болота, вести подкопы под стены осажденных городов, делать насыпи, чтобы штурмующие войска могли сражаться на одном уровне с осажденными. Тем самым боевые части освобождались от тяжелой «черной» работы и могли всецело заниматься своим прямым делом — воевать. Все саперные работы были теперь возложены на ополченцев, а частично на военнопленных, которых также использовали в «инженерных» войсках.
Ассирийские воины надувают мехи для переправы через водный рубеж.
Усилилась и техническая оснащенность армии. Впервые появились своеобразные артиллерийские орудия, так называемые катапульты.
Это было не сложное, но страшное для того времени оружие. При помощи рычага и толстых скрученных жгутов из воловьих жил увесистые десятикилограммовые каменные ядра метались на расстояние в пятьсот метров. Иногда вместо камней осыпали неприятельскую крепость зажигательными «снарядами» — сосудами, наполненными горящей смолой. При падении глиняные сосуды разбивались, а горящая смола растекалась и поджигала деревянные строения. Пожары создавали панику среди осажденных, ослабляли их волю к сопротивлению.
Еще одна техническая новинка получила массовое применение в ассирийской армии. Это тараны, или стенобитные орудия. При осаде крепостей их подводили к городской стене и пробивали в ней брешь, через которую в крепость проникали штурмовые отряды.
Таран. (Схематическое изображение.)
Ассирийский таран по принципу действия напоминает наши качели. К высоким козлам подвешивалось бревно с металлическим наконечником. Десятки рук раскачивали этот таран, который с большой силой ударялся о стену, долбил ее, крошил кирпич и, в конце концов, пробивал насквозь.
Ассирийские воины в полном вооружении переправляются через реку на надутых воздухом мехах.
Чтобы обезопасить себя от тучи стрел и камней осажденных, над всем сооружением устраивался деревянный навес.
Таран устанавливался на колесах и мог легко передвигаться.
Не меньшее значение, чем военные преобразования, имели для Ассирии и политические реформы Тиглатпаласара III. Его предшественники беспощадно убивали вражеских солдат не только во время боя, но и после того, как те складывали оружие и сдавались в плен. Они беспощадно уничтожали и мирное население завоеванных земель, женщин и детей, разрушали города и села. Оставшихся в живых заковывали в кандалы и угоняли в рабство.
Страшное зрелище представляла собой местность, куда только ступала нога ассирийского солдата. Дома разрушены и сожжены, поля вытоптаны, сады и виноградники вырублены… Вот обычная формула из анналов ассирийских царей: «Я окружил, я завоевал, я сокрушил, я разрушил, я сжег огнем и превратил в пустыри и развалины».
Ассирийские воины уничтожают финиковую рощу.
Это не было пустой фразой. Известно, например, что один из предшественников Тиглатпаласара III, Салманасар II, только за первые семь лет своего царствования стер с лица земли более 900 населенных пунктов! И такие опустошения были произведены на землях, присоединенных к Ассирии. Разумеется, на территории враждебных государств опустошения совершались в еще больших масштабах.
Тиглатпаласар III изменил отношение к завоеванным народам. Не следует думать, что оно стало более гуманным. Отнюдь нет: оно лишь больше соответствовало теперь интересам ассирийского государства.
Ассирия нуждалась в людях. В результате непрерывных войн количество ее жителей катастрофически уменьшилось. Восполнить огромные потери можно было только за счет переселенцев. И Тиглатпаласар III понял это.
Он понял, что ни массовые казни, ни угон в рабство не спасут Ассирию. Нужны были другие меры. И он решил приступить к массовому принудительному переселению жителей завоеванных стран вместе со всем их имуществом, скотом и скарбом.
Это была политика дальнего прицела. С одной стороны, он лишал покоренные области людей, которые могли бы восставать против Ассирии. Вырванные из взрастившей их почвы и отброшенные от родины за сотни километров, они, по мысли завоевателей, должны были потерять волю к борьбе и сопротивлению, ассимилироваться, смешаться с местным населением.