— Разве вам не сообщили, что прогулки отменены? — бросил он мне.
— Нет. А почему?
— Не задавайте вопросов, и марш к себе! — скомандовал он.
Я возмутился:
— Послушайте, доктор! Я, кажется, не ваш соотечественник и не солдат, и вы не имеете права отдавать мне приказания. Я здесь по вольному найму. Не захочу быть у вас, и все тут!
Шварц презрительно улыбнулся;
— У меня, к сожалению, нет времени сейчас объяснять вам, каким правом вы пользуетесь. Делайте то. что вам приказано. Пока что мы здесь командуем.
На слове «мы» он сделал выразительное ударение.
— Надолго ли? — не выдержав, съязвил я,
— Об этом как-нибудь в другой раз. Марш в свой барак!
В лаборатории я много думал о том, что мне успел сказать Джованни. Часов в десять вечера открылась дверь, и в ней появился Фернан, улыбающийся, с большим пакетом в руках.
— Ещё живы? — спросил он весело и подмигнул мне.
— Еле-еле. Съел последнюю корку хлеба.
— Вот, насыщайтесь. Мне поручили принести вам сухой паёк. Горячая пища будет не скоро.
Он положил свёрток на стол, а сам зашагал по лаборатории, тихонько насвистывая популярную песенку.
Я с жадностью накинулся на сухие галеты и копчёную колбасу. Проглотив несколько кусков, я спросил:
— Чему вы так радуетесь?
— Как — чему? Тому, что началось!
— Что началось?
— То, что рано или поздно должно было начаться. Рабочие Грабера разбежались. Нет ни поваров, ни прислуги, ни носильщиков, ни истопников. Ушли шофёры, кроме немца-водовоза. Хозяйству профессора местные жители объявили бойкот. Началась забастовка!
— И с чего это вдруг?
Фернан подошёл ко мне и, сощурив глаза, сказал:
— Шварц уверял меня, что все дело в суеверии. Но я знаю, что это не так.
Я перестал жевать и уставился на нею. Он присел на краешек стула и закурил.
— Говорят, среди местных арабов разнёсся слух, что живущие за этой стеной европейцы ниспосланы на землю самим дьяволом! Жить и работать вместе с белыми людьми за стеной — все равно что поносить аллаха. Вот они и ушли.
— Это вам так рассказал Шварц?
Фернан кивнул головой.
— Врёт. Не верьте ни единому слову.
— А я и не верю.
— Между прочим, только что итальянец Сакко из барака доктора Шварца намекнул мне что-то насчёт воды. Знаете, был такой случай. Когда я ехал сюда через пустыню, я предложил шофёру стакан воды. Он отказался, да ещё с таким негодованием!
Фернан задумался.
— Вода или не вода, а здесь что-то неладное. Все выяснится тогда, когда вы побываете на испытаниях.
— Вы не отказались от этой идеи?
— Наоборот. Я пришёл к вам, чтобы уточнить наш план. Давайте думать, как вам пробраться на испытания.
Я улыбнулся. Этот человек говорил со мной так, как будто был в институте по крайней мере столько же, сколько и я. А ведь он жил здесь всего несколько дней!
— Я вас слушаю.
— Так вот, я вчера днём побывал в вашем «оазисе алых пальм». Вы знаете, что это такое?
Я кивнул головой.
— Вы там тоже были?
— Был.
— Прекрасно. Тогда вам легче будет объяснить. Вход в оазис лежит через кухню…
— Какую кухню?
— Ту, посредине которой стоит печь, огромная печь, — пояснил Фернан.
— А почему вы думаете, что это кухня?
— Потому что я сам видел, как какой-то неуклюжий, широкоплечий верзила варил в котлах еду и затем увозил котлы за изгородь справа. Это шагов пятьдесят от кухни.
— А я кухню принял за оранжерею! — признался я смущённо.
— Она немного напоминает оранжерею. Там действительно расставлены кадки и горшки с окаменевшими растениями, но основное назначение этого помещения — кухня.
— И вы видели, как там варится и жарится пища? — засмеялся я.
— Представьте себе, да. Повар, или как его, какое-то неуклюжее глухое и немое существо. Мне было не очень трудно, приоткрыв дверь трансформаторного ящика, следить, как и что он делает. Я видел, как он готовил мясное блюдо. Он рубил кривым стальным палашом тушу не то свиньи, не то барана, вымоченного в чане с густой чёрной жидкостью. Когда его варево закипело, помещение наполнилось таким смрадом, что мне пришлось закрыть дверь и спуститься на несколько ступеней вниз…
Мы замолчали. Фернан прочитал в моих глазах вопрос и ответил на него лёгким пожатием плеч. Действительно, разве можно было сказать, для кого готовилась еда?
— Когда повар, нагруженный котлами, покинул помещение, я вышел из своего укрытия и провёл разведку. Теперь мне ясно, как проникнуть на испытательный полигон, туда, где находятся главные объекты опытов Грабера.
— Как?
— Шагах в тридцати от ворот растёт пальма, прямо у стены. Её крона возвышается высоко над проволочными заграждениями, а ветки простираются на запретную территорию. Нужно влезть на эту пальму и спрыгнуть вниз…
— Ограда имеет высоту около семи метров. Крона возвышается на высоту около десяти метров. Не кажется ли вам такой метод проникновения несколько рискованным?
Фернан улыбнулся:
— Нет, не кажется, если учесть, что песок здесь глубокий и мягкий. Нужно только суметь спружинить ногами и сразу упасть на бок. Вы когда-нибудь прыгали с парашютом?
Я покачал головой.
— Нет. Но это неважно. Я сделаю так, как вы предлагаете.
— Другого пути нет.
— Значит, будем действовать по-вашему.
— Теперь самое главное. Я уверен, что в день приезда военных вас никто тревожить не будет. Не думаю, чтобы эти солдафоны интересовались, как вы выполняете свои спектральные и рентгеновские анализы. Их, конечно, будет интересовать главный результат исследований Грабера.
— Какой?
— Не знаю. Это вы должны увидеть собственными глазами. Так вот, в день приезда начальника Грабера вы должны сидеть возле окна и внимательно смотреть в сторону моей лаборатории.
Фернан взял меня за руку и подвёл к окну.
— Там, на самом крайнем окне, я поставлю тигель и зажгу в нем кусок бумаги. Как только вы увидите пламя, спускайтесь в ящик и что есть мочи ползите по трубе к алым пальмам. Я вас встречу в тамбуре под кухней.
Я спросил:
— А откуда вам будет известно, что мне пора?
— Из своей лаборатории мне лучше видно, что делает Грабер. Я буду знать, когда он начнёт приготовления на испытательном участке для приёма высоких гостей.
— Ну что ж, понятно, — сказал я. — Только боюсь, что план может провалиться, и тогда несдобровать ни мне, ни вам.
Фернан положил мне руку на плечо и сказал:
— Вы не должны думать о поражении. Вы должны думать только о победе. Это ваш долг. Могу вас заверить: в борьбе против Грабера мы не одни…
Я горько усмехнулся и прошептал:
— Никто ничего о нем не знает… Фернан тихонько засмеялся:
— Ох, не думайте так! Не забывайте, местные жители от Грабера бежали! Мне что-то не верится, что они так просто согласятся на то, чтоб на их родной земле поселился дьявол. Аллаху такое не очень нравится! — добавил он весело.
Глава 8.
«БУДЬТЕ ВЫ ПРОКЛЯТЫ!»
Рано утром я уселся у окна своей спальни и стал смотреть на чёрную полоску асфальтовой дороги, которая протянулась вдоль восточной ограды. Кругом как будто бы все вымерло. Даже часовые куда-то исчезли. Из труб резиденции Грабера не валил дым, как обычно.
Когда солнце поднялось высоко над пальмами, я увидел, как по асфальтовой дороге быстро прокатила закрытая автомашина, за ней — вторая. Оба автомобиля обогнули кирпичное здание резиденции Грабера и скрылись за углом. Через минуту я поднял телефонную трубку.
— Да, — раздался резкий и сердитый голос фрау Айнциг.
— Будьте добры, соедините меня с господином Фернаном, — попросил я.