Когда его записка была прочитана, к нему явился “хозяин” этой таинственной организации, майор Сулло.
Это был низенького роста мужчина с весьма тощим телом и с непомерно широкими плечами и длинными руками. Сзади он напоминал гориллу. Ходил он, покачиваясь из стороны в сторону, низко опустив руки. Самым страшным у Сулло было лицо. Оно как бы состояло из двух частей. Нижняя часть представляла крохотное, почти детское личико с маленьким носом, ртом и подбородком, собранными вместе в недоразвитый комок. Над близко поставленными колючими глазами нависала вторая часть — огромный, уродливой формы череп, выдвинутый вперед, поросший жидкими рыжими волосами, сквозь которые виднелось розовое темя. Волосы почти сливались с редкими бровями, так что лба у майора фактически не было. Когда он говорил, медленно, с трудом произнося каждое слово, из его крохотного ротика выталкивались звуки, похожие не то на кваканье лягушки, не то на спазматическое икание.
Сулло, казалось, наслаждался тем, что Хейнс боялся его уродства. Он нарочно придвигался к нему близко или внезапно наклонялся вплотную к его лицу и улыбался какой‑то отвратительной улыбкой.
— Из всего, что мы прочитали, нам стало ясно, что вы нам подойдете, — сказал Сулло.
— Я очень рад, господин майор.
— Мы тоже, — сказал Сулло, продолжая улыбаться и жевать.
— Что же теперь я должен делать, господин майор? — спросил Хейнс, глядя в сторону.
— Учиться, господин Хейнс, — ответил Сулло.
— Разве моих знаний недостаточно? — спросил Хейнс сдавленным голосом.
Сулло снова наклонился к нему и прошипел:
— Нет.
Хейнс отшатнулся. Он сидел в неестественном положении, запрокинув голову и изогнув спину.
— Придется учиться многому.
— Вы хотите использовать меня на работе, аналогичной той, которую я выполнял у Роберто?
— Не совсем. Нам это не нужно.
С этими словами Сулло встал и, не оглянувшись, вышел из комнаты.
На следующий день в долину пришел автобус с пятью пассажирами в гражданской одежде. Их сопровождали двое военных. Хейнс выбежал из дому и пошел к ним навстречу. Однако один военный поднял руку и дал знак, чтобы он не приближался.
О Хейнсе все забыли. Чтобы убить время, он сидел на камне возле озера и смотрел то на коттедж с новыми поселенцами, то на перевал. Однажды к нему пришел фотограф и несколько раз его сфотографировал.
Настоящий кошмар в жизни Хейнса наступил после того памятного дня, когда снова появился Сулло и начал говорить, подчеркивая каждое слово:
— Нам, Хейнс, нечего играть с вами в прятки. Мы знаем, кто вы такой. Мы знаем, что кроме своей научной, так сказать, деятельности, вы занимались и другой деятельностью. Все ваши доносы на сотрудников лаборатории доктора Роберто в наших руках. Это был бы очень хороший материал для обвинения. Нам также известны и некоторые ваши операции в Западной Белоруссии во время оккупации. Этим могут заинтересоваться русские. Не правда ли, вам будет приятно с ними встретиться?
Хейнс онемел.
— В вашем положении необходимо быть весьма лояльным и покорным, да, именно покорным, — продолжал Сулло. — Иначе дело для вас кончится плохо. Кстати, только за участие в работе Отдельной лаборатории ваши друзья Мюллер и Родштейн, которых мы сочли нужным передать русским, повешены. Их даже не судили.
— Повешены? — прошептал Хейнс. В желудке у него похолодело, будто туда влили жидкого воздуха.
— Да, мой дорогой. Их преступление по сравнению с вашими — невинная шутка…
— Что я должен делать… — прошептал умоляюще Хейнс, схватив Сулло за рукав. — Скажите мне, что я должен делать, и я буду делать все! — Он весь затрясся.
— Пока вы с нами, вам ничто не угрожает. Если вы станете с нами сотрудничать, вас ждут почести и награды. Но вам будет нелегко. Как ни странно, но самое для вас безопасное — поехать в Россию.
— Что?! — в ужасе закричал Хейнс. — Поехать в Россию!
— Да, — Сулло гадко улыбнулся. — Пожалуйста, не пугайтесь. В качестве первого задания я вам предлагаю забыть ваше имя и фамилию и свыкнуться с другой. Вот здесь все написано.
Сулло протянул Хейнсу бумажку, которую тот взял дрожащими руками.